Ну, надо же. Отозвался король. Оплошность, каша слиплась.
И всё бы ничего, но и сам джентри или его так вообще называть некорректно? оказался потерян. (Тогда они ещё не начали сбегать. Просто потерян.) Как вскрыть комнату, если ключ внутри?
Это ты меня спрашиваешь?
Ну, не осинку же. Давай, ты же король, в конце концов.
Вот за это спасибо.
Король шмыгнул с глубокомысленным видом.
Когда это произошло?
Ты слушаешь, как обыватель. Я же сказал в Простые Времена.
В Простейшие.
А, всё же слушаешь. Когда они путались в проводах, даже волнового Внемира не было. А в свои твёрдые Внемиры они засовывали наших предков в виде безголовых коробочек. Тогда ещё начали для забавы делать их в виде фигурок. В основном, для детей.
А потом из-за детей и перестали. Добавил король.
Остролицый, слегка раздражённый тем, что его перебивают, ухмыльнулся.
Приучение к рабству, так это звучало. И они оказались правы. Этот жабёнок
Маленький жаб.
Остролицый не обратил внимания на филологические игры владыки. Он сделал жест нетерпения. Король Джонатан послушно заткнулся, тем паче, почуял уже дела, и впрямь, припахивают тревогой. Не часто приятель его и глава разведки позволял себе дёргать плечом, вроде барышни, у которой финансовый отчёт не сошёлся со второго раза. Если честно то совсем не часто. А по правде уж вовсе полуночной, то король мог бы припомнить только один такой случай.
(Хотя с финансовыми отчётами в королевстве джентри постоянно проблемы.)
Этот родоначальник всех беглецов, оказался вещью в себе. Проговорил остролицый мягко и спокойно.
И король ответил в тон:
Что это значит?
Остролицый помедлил.
Такая оплошность произошла только раз за всю историю, ваше величество. Даже и вы, и я, по нашей благоуханной юности, не можем помнить. И даже в Покорных нельзя отыскать сколько-нибудь приличных ссылок. Разве что открыть мифологический словарь. Сохранилось несколько разбросанных источников, и в них, пожалуй, можно разглядеть намёки на то, что произошло.
Говори яснее, шпион.
Ясности хочешь? Не дождаться ли нам светоносного Ярру? Или тебя устраивает призрачный и неверный свет, который так полюбился нашему народу?
Джонатан молчал. Понял, что следует подержать паузу, если он хочет добиться вразумительного текста. И он правильно сделал.
Эпоха, когда появились «те», Джонатан, твоё величество.
Король ничего не сказал.
Король ничего не сказал. Задумчиво прошептал остролицый. И он правильно сделал, клянусь первым безголовым Джентри.
Джонатан взглянул на него из самого средоточия света Мен.
Ты приходишь сюда каждое полнолуние. Заговорил он. Клянусь, я знаю, почему. Что ты хочешь найти?
Остролицый с почтительной усмешкой склонил подбородок.
То, что мне не принадлежит.
Ай-яй-яй.
Разве не ты назначил меня главою тайной службы?
Джонатан угрюмо посмотрел наверх, на колыхавшиеся кончики трав.
Каюсь. Но я сделал это, ибо среди моего народа устойчивы предания о некой организации, столь же древней, как сам наш народ.
Фу-ты. Это ж детский фольклор.
Они встретились взглядами, но Мен встряла между ними.
Запись на неопознанном носителе.
На планете покрылись зелёными лесами оплеухи от гигантских космических камней. Рисунки молний казались рукотворными в чёрном небе, которое было гораздо ближе тогда. Сама жизнь, всегда убеждавшая себя, что она себе и цель, и средство к существованию, почти забыла, что некоторые считают её просто напросто болезнью, передающейся любовным путём.
Первопричина долго не размышляет. Первопричина, если позволите, влюбчива и, пока планета думала-думала, уже замесила тесто из глины и воды, омочила персты в тонизирующей жидкости (рецепт недоступен), и вскорости горы и неспящие долины испуганно любовались человечеством.
Зачатое в любви, оно представляло из себя гигантских львов вернее, похожих на них существ сильных и покрытых коротенькой шёрсточкой золотого, чёрного, рыжего, густо-синего цвета. Плечевой пояс был у них хорошо развит, они легко поднимались на задние лапы, хотя коленки у них выгнуты правильно, как и подобает существам, желающим хранить устойчивость, не болеть артритом и при желании дотягиваться до всего, до чего хочется дотянуться в разумных пределах, как пишут в брачных объявлениях.