Что, собственно, происходит?
А тут еще и девушка платочек протягивает.
Возьмите, вытрите руку. Она улыбается.
Молодой человек снова роется в карманах, протягивает мне пачку сигарет.
Ludzu! (пожалуйста лат.)
Я беру ее, тупо разглядываю. От этого занятия меня отвлекает голос сержанта.
До свидания, важно говорит он и. уходит.
Молодые люди также покидают наше с Анитой общество, продолжая бесцеремонно прерванный мной путь. Худенький блондин на прощание даже улыбается, поправляя свой шарф.
Мы вдвоем на улице Альберта. Она одета не так экстравагантно, как прежде в коричневом драповом пальто, на шее узенький фиолетовый шарф. И похудела, осунулась, синяки под глазами.
Анита подходит ко мне, берет платочек, перевязывает им мою руку. Наклонилась слегка, и я не вижу ее глаз. Я их так давно не видел.
От ее близости ко мне, от прикосновения к руке я будто просыпаюсь. Кончился тяжелый кошмарный сон, начавшийся, когда я потерял ее. Я снова вижу ее, вижу в обрамлении красоты Югендстиля улицы Альберта.
Свободной рукой я глажу щеку Аниты.
Прости, что я таком виде.
Что ты такое говоришь. Она наклоняется еще больше, прижимается лицом к моей руке.
Посмотри на меня, прошу я.
Она поднимает голову. В ее глазах очень многое и сострадание ко мне, и какая-то сильная усталость, и грусть. Но главное, что я вижу и чувствую каждой клеточкой своего тела, она любит меня. Я прикасаюсь к ее шее, тому месту, которое не закрыто шарфиком.
Я столько искал тебя.
Я знаю, она уже давно перевязала мою руку, но не отпускает ее, а держит крепко-крепко. Прости, но я дала тебе неправильный номер телефона.
Я уже ничего не понимаю, ведь я вижу чувство ко мне в ее глазах.
Объясни, почему?
Потом, Анита отрицательно качает головой. Давай пойдем в гостиницу, ты правда выпил, я отведу тебя.
Я выпил, между прочим, оттого, что не мог найти тебя,
Я сержусь на нее, пусть объяснится, но не могу оторвать руку от ее щеки.
Прости, прости, что причинила тебе эту боль, а сейчас пойдем. Она берет меня за руку, слегка тянет за собой.
Хорошо, скажи хоть, что такое ты сказала полицейскому?
Сказала, что ты мой муж, я тебя обидела, выгнала, отправила к родителям в Москву.
И что этого было достаточно, чтобы меня отпустить?
Не совсем, еще я сказала, что ты алкоголик и страдаешь психическим расстройством, грустно улыбается она. А сорвался ты нынче из-за того, что у меня скверный характер, я вела себя, как стерва, но теперь об этом очень жалею и извиняюсь перед господами студентами и полицейским.
Горазда врать, и как они тебе только поверили.
Я умею говорить с людьми. Мне всегда верят.
Он внимательно смотрит на меня в глазах сквозит та самая надменность, что и прежде. Но обращена она уже не ко мне.
Да, хорошенькая пара мы с тобой стерва и псих, не удержался я, что бы не съехидничать. Кстати, как ты здесь оказалась?
А здесь неподалеку находится литературный кружок, в который я хожу.
Мы пошли по улице Альберта. Еще не объяснились, все это будет потом, а сейчас мне было настолько хорошо, что даже в непроницаемых лицах ее сфинксов я видел добрые улыбки.
Скоро оказались на улице Вольдемара. Еще несколько кварталов и будет гостиница. Пошли пешком. Анита сказала, что кондуктор не пустит меня в троллейбус в таком виде (читателю: кондукторы перестали ездить в троллейбусах Риги в 2009 году).
Всегда останавливаюсь в этой гостинице. Сколько раз один в самое разное время года и в самом разном настроении ходил по улице Вольдемара. В последнее время, время тщетных поисков Аниты, дорога всегда была грустной. А теперь я ни на что не обращал внимания, чувствовал только Аниту, идущую рядом со мной. Мы не разговаривали, просто шли вместе.
В фойе гостиницы остановились у стойки, за которой при виде нас встрепенулся подрабатывающий ночными сменами студент Рижского технического университета.
Строго посмотрев на него, Анита перечислила все, что нужно незамедлительно принести в номер: бинт, йод, нитки и иголку.
Рука разболелась, пальто, пиджак и рубашку пришлось снимать с ее помощью.
В номере тепло. Анита снимает пальто, сбрасывает шарф. Остается в желтой майке с открытыми плечами, джинсах, разувается. Как тогда, в кафе. Я понимаю: она любит ходить босиком.