Сейчас такое время, когда всего нужно самому добиваться, продолжал Павел нравоучительно, просто так ничего не получишь. Всё с боем приходиться брать.
Как добиваться? В суд подавать, что ли? заинтересовался я.
Да можно и в суд, пояснил Павел, только я привык действовать по-своему. Ты ведь знаешь, что я отработал вздымщиком пятнадцать лет. Хотел по этой причине в пятьдесят пять на пенсию выйти.
Ну, и что?
И ничего у меня не получилось.
Почему?
Какая-то запись в трудовой книжке этим гадам в пенсионном фонде не понравилась. Запятая где-то не там поставлена. Или организация сменила название. Я толком сейчас не припомню Мне умные люди тогда тоже советовали в суд подать. А я не стал. Дождался эту суку из пенсионного фонда на улице вечерком и настучал ей по башке.
А потом? Это же уголовщина какая-то.
Она потом нажаловалась участковому. Меня скрутили, упрятали на пятнадцать суток в кутузку Но это всё ерунда. Зато я никому спуску не дал. Мне до пенсии-то осталось уже три года. Как-нибудь доработаю.
И тебе не хочется добиться справедливости, как положено? удивился я.
Хочется, конечно, только для этого моей глотки не достаточно. Кулаков тоже. Тут надо адвокату платить, свидетелей собрать, документами разными запасаться. Туда сюда надо мотаться, а у меня личной машины нет. Мне это дело поперек горла. Да и конторы леспромхозовской давно не существует. Все документы в архиве, если сохранились. А из архива каждую справку надо по месяцу дожидаться Нет. Эта волокита не для меня. Если бы рожу кому-нибудь набить или по шее надавать тогда другое дело. А бумагами заниматься это не для меня.
Павел красноречиво посмотрел на меня и скептически покачал головой.
Это стена. Её не переплюнешь.
А с юридической точки зрения? подначил я.
Да хоть с какой. Законы сейчас каждый день меняются. Сегодня дают пенсию в пятьдесят пять. Завтра не будут. Год прошел уже ситуация другая. Если бы морду кому набить или послать куда подальше это мы в любое время. А с государственной машиной воевать нам не с руки. К тому же зарплату ментам повысили, военным тоже. Это неспроста. Наша власть народа боится. Чего уж там. Ничего страшнее народного гнева нет.
Вот тут я не могу с Павлом не согласиться. Тут он прав
Помню, как-то на дискотеке окружила меня толпа незнакомых парней. Все они были слегка навеселе, какие-то излишне возбужденные, и все с наглыми рожами. Один из них попросил закурить. Другой сказал, что надо для порядка отойти в сторону и для чего-то поправил ремень у меня на брюках. Короче, стало ясно, что сейчас меня будут бить. Потому что народу понадобилась жертва. Им показалось, будто я кого-то из себя строю. На кого-то я не так посмотрел, пригласил танцевать не ту. Да мало ли чего. Я понимал, что не справлюсь с ними, что эта толпа меня раздавит. И если бы не один мой плечистый приятель, который в тот момент проходил мимо, всё могло бы закончиться весьма печально. Никакие слова эту компанию не остановили бы. Народ в едином порыве непобедим. Тут Павел прав.
А вчера захожу в школьную столовую, чтобы на обеде перекусить, как следует, а меня не пускают. Представляешь, неожиданно сменил тему Павел.
Почему? вяло поинтересовался я.
У завуча юбилей, видите ли. Там, оказывается, столы накрывают для праздника. Ну, я естественно возмутился, права стал качать. Хотел завхозу нашему рожу начистить. Показать ему кузькину мать. Но потом передумал. «Дайте хотя бы второе», говорю.
И что?
Мне вынесла повариха еду какую-то. Я деньги отдаю, а она не берет. Это, говорит, от детей осталось. Другого нет ничего
Н-д-а!
Живем как поросята, зло резюмировал Павел. За детьми, что останется, доедаем Хотя я потом ещё приходил. В разгар веселья. Тогда всё по-другому получилось. Все уже стали добрыми. Усадили меня за стол, заставили водки выпить. Глаза у баб масляные. Так и норовят сказать что-нибудь шаловливое. Ну, я естественно выпил. Присел рядом с молодой химичкой. С той, которая в прошлом году учить начала. Хотел ей сказать чего-нибудь этакое, но слов подходящих не нашел. Застеснялся.
Чего так?
Робею перед красивыми бабами. Что тут поделаешь. Это у меня с детства Но одному ухажеру её я всё-таки по башке-то настучал. Обидно стало. Она на него смотрит, а на меня нет.