Герберт меткий парень, весело подумал Микеле, Альбер от него тоже не отстает. Но Абу Аммар больше всех хвалил именно меня Микеле гордился, что инструктор выделяет его из остальных ребят. За обедом, с кусками деревенского хлеба, с помидорами и оливками, они слушали лекцию араба о Катастрофе, как он называл изгнание палестинцев со своих земель:
Евреи трясут перед миром своими якобы страданиями во время войны Абу Аммар поднял палец, однако они замалчивают тот факт, что именно их стараниями, мой народ превратился в гонимое ветром перекати-поле араб говорил страстно, расхаживая перед замершим кружком парней, евреи заставили нас бросить дома и сады, а теперь они пользуются плодами нашего труда. Они все капиталисты Абу Аммар остановился, даже не капиталисты, а рабовладельцы. Для них мы хуже скота, в сорок восьмом году они вырезали всех палестинцев без разбора, от стариков до грудных младенцев
Поверх походной куртки Абу Аммар наматывал арабский, черно-белый платок, куфию. У Микеле тоже появился такой, вместе со значком с изображением палестинского флага. Он незаметно взглянул на инструктора. Абу Аммар пристраивал на ломоть хлеба кусок соленого сыра пекорино:
Оливки у вас хорошие, он облизал пальцы, но с нашими все равно не сравнить. Но сыр похож, хотя он у нас мягкий и белый Микеле кивнул:
У нас тоже такой есть, рикотта. Надо достать мяса, ты не ешь салями Абу Аммар откусил сразу половину ломтя:
Если встретится на пути еще одна ферма, можно купить куриц. Я зарежу птицу, это просто, и вас тоже научу в ущелье они отыскали чистый родник. Абу Аммар варил кофе на арабский манер, в закопченном медном кувшинчике, с толикой специй:
Вкус дома, ласково улыбнулся он, в скитаниях очень важно носить с собой часть утерянной родины, пусть даже если это только кофе араб не упоминал о том, где сейчас живет его семья:
Он набожный, молится с нашими студентами из Северной Африки, из Сирии подумал Микеле, наверное, у него есть жена и дети словно услышав его, Абу Аммар заметил:
У многих такой родиной становятся близкие люди, но я женат на нашей борьбе за свободу, Микаэль Абу Аммар называл всех ребят по-арабски, я поклялся не заводить семью, пока наш народ скитается по миру, не имея своего угла Микеле подпер крепкий подбородок кулаком:
И ты никогда не он смешался:
Прости, это личное, я не должен был спрашивать Абу Аммар вздохнул:
Я люблю одну женщину, всегда буду любить, однако она замужем и счастлива он видел это на газетных фотографиях, должно быть, Аллах приготовил мне другую судьбу
Со времен их встречи в Швейцарии, мисс Адель, как ее про себя называл Арафат, еще больше похорошела. Он следил за жизнью девушки по интервью и статьям:
Мне не надо ей писать, говорил себе Арафат, не надо, чтобы она писала. Никому не надо знать о ней, ни моим товарищам, ни Аль-Кору на Ближнем Востоке господина Ритберга фон Теттау назвали именно так. Арафат сразу согласился на его просьбу:
Ребята нужны всем, усмехнулся он про себя, они молоды, они горят жаждой действия. Они левые, но это ерунда, в юности каждый должен переболеть таким. Потом они присоединятся к нашим силам или к гвардии Аль-Кора Арафат всегда уважительно отзывался о соратниках Феникса:
Они знают, чего хотят, и они этого добьются. У нас есть общий враг, Израиль и его подпевалы, мировое еврейство. Отправив евреев в новые печи, мы вернемся на свою землю передав мальчику кофе, он тоже закурил:
Но у тебя появится настоящая подруга, Абу Аммар помолчал, верная соратница, а не пустоголовая девчонка. Ты хороший парень, Микаэль. Ты достоин, как говорится в священном Коране, такой женщины, которую надо почитать
Сзади послышался шорох, Микеле насторожился. Высокий, смуглый парень, тоже в походной куртке, с рюкзаком за плечами, ступил в освещенный костром круг:
Извините он пощелкал пальцами, подбирая итальянские слова, я турист, я Микеле положил руку на пистолет в кармане куртки:
Видно, что у него есть азиатская кровь. Какого черта он сюда забрел Абу Аммар поднялся:
Если вам удобнее говорить по-английски парень обрадовался:
Спасибо. Я из Франции, я путешествую в отпуске. Я, кажется, сбился с пути, я иду из Риети к вершине Монте Терминило, так назывался самый высокий пик местных гор, может быть, вы мне укажете верную дорогу. Меня зовут Жозеф, Джузеппе, по-итальянски Микеле буркнул: