Мальчику всего семнадцать, синьора Штрайбль, мы никуда не торопимся. Супруга надо выбирать по любви, как сделали мы с Карло Матильда хмыкнула про себя:
Итальянцы все такие. Какая любовь, речь идет о деньгах, о положении в обществе она ни разу не пожалела о своем выборе:
Если бы я вышла замуж за союзного офицера, я бы сейчас прозябала в английской или американской глуши, без поездок на альпийские озера и покупок в парижских магазинах подумала Матильда, поставив на Герберта, я оказалась права. У него умная голова, недаром он в семнадцать лет начал вертеться в определенных кругах муж тоже не волновался о прошлом:
В конце концов, я действительно числился студентом, заметил он Матильде, только в университете появлялся редко. Сейчас никто не будет разбираться в случившемся почти тридцать лет назад. Мою папку из канцелярии Дахау я лично сжег после освобождения лагеря уложив бутерброды в холщовую кошелку, Матильда услышала топот ног по коридору:
Мы сейчас придем младший Герберт всунул влажную голову на кухню, мы с Альбером купались, а Микеле, ленивец подросток хихикнул, предпочел валяться в постели вилла Ферелли выходила на закрытый для посторонних пляж:
Поторопитесь, велела Рита парню, ваш поезд отходит через час. Такси до станции я вызвала, но вам надо как следует поесть ребята поскакали на второй этаж, в спальни:
Матушка Альбера, кажется, вовсе им не интересуется, недовольно подумала Рита, она из тех женщин, которым важны мужья, а не дети. Это ее второй муж, первый умер после войны. Второй тоже богатый человек, еще и с титулом Рита относилась к Альберу, как к собственному сыну:
Они с Микеле не разлей вода. Их поездка в Мон-Сен-Мартен удалась, они вернулись в хорошем настроении оглядывая стол, Рита спросила:
Бывали вы в Мон-Сен-Мартене, синьора Штрайбль Матильда перекрестилась:
Пока не добрались. Но надо съездить туда, в Лизье и в Лурд, к святым реликвиям Матильда не могла избавиться от странного чувства:
Фрау Ферелли мне кого-то напоминает фрау Штрайбль знала эти черты лица, ерунда, она итальянка, а не еврейка. Хотя ее предки могли креститься, в Берлине много евреев так делало. Ладно, какая мне разница налив кофе, Матильда закурила длинную сигарету в серебряном мундштуке:
С голода они не умрут, заметила женщина, в Риети наверняка есть магазины и рынок Рита кивнула:
В горах остались фермы, где делают такой пекорино, какой в городах не достать. Салями у них тоже домашняя, мальчишки поедят вволю. Сливы поспели, персики в самом соку смахнув невидимые крошки с мраморного стола, Рита крикнула: «Мальчики, завтрак готов!».
Огонь костра уходил гудящим столбом в усеянное крупными звездами небо, освещая брезент легких палаток. Накинув на плечи армейское одеяло, Микеле подвинул бревно ближе к центру пламени:
Не волнуйся, мягко сказал Абу Аммар, мы не замерзнем. Видишь, он пошевелил угли палкой, здесь три головни. Две бы сгорели, а три согреют нас до самого рассвета
Ладони Микеле пахли порохом, тело разламывала сладкая, знакомая по походам усталость. Он мимолетно вспомнил синьорину Лауру:
Дурак я был, что пытался ее сюда пригласить, усмехнулся юноша, она бы и часа не продержалась. И она бы не пришлась ко двору, Абу Аммар ненавидит евреев в перерыве между стрельбами инструктор рассказывал им о борьбе палестинцев за свою землю:
Я ненавижу не евреев, поправил он Микеле, а израильтян. Именно они отняли у нас страну предков. Но евреи поддерживают друг друга, его глаза блеснули холодом, даже евреям, живущим в Европе или Америке, нельзя доверять. Они всегда останутся на стороне израильских захватчиков подумав о Лауре, Микеле кивнул: «Именно так». Он прикурил от уголька:
И вообще, девчонкам рядом с нами не место. Настоящим подругам мы рады, но синьорина ди Амальфи никогда бы не разделила наши идеи
Микеле и ребята с Ближнего Востока переводили лекции и распоряжения Абу Аммара. Сойдя с поезда в Риети, за день они сделали пешком больше двадцати километров, миновав по дороге всего одну ферму:
Отличное место, Абу Аммар одобрительно оглядел заросшее соснами уединенное ущелье, здесь никто не услышит ни выстрелов, ни взрывов взрывами они собирались заняться завтра. К стволам сосен прикрепили испещренные следами от пуль, грубо нарисованные, самодельные мишени: