Андрей решил купить в киоске «Союзпечати» программу передач на следующую неделю. Продавец сказала, что программы будут завтра. Если бы мне понадобилась программа, а её не оказалось, я сразу пошёл бы дальше по своим делам. Андрей начал внимательно осматривать товар. Сначала он смотрел на газеты, потом на журналы, затем на сувениры, ручки и карандаши. Наконец он купил аскорбиновой кислоты, несколько крупных таблеток в красивой упаковке.
Сыну, пояснил он. Аскорбинка лучше, чем жвачка. Когда он пузырь выдувает, у меня сразу перед глазами возникает противная скользкая мокрая лягушка. У неё тоже появляется пузырь, когда она квакает.
Мы ждали автобус в тени деревьев: ещё не было десяти утра, а солнце палило немилосердно.
Сегодня напевал всё утро: «Секс, секс, как это мило. Секс, секс без перерыва». Не знает, что это такое, а поёт.
Кто поёт? я не понял.
Сын. Сейчас по ящику чего только не передают. А дети, как магнитофоны схватывают на лету. Человеческий мозг имеет такую особенность, хорошее не запомнит, а ерунду, пожалуйста. Уже анекдоты рассказывает, представляешь? он удивленно посмотрел на меня. Буратино пообещал Мальвине рубль, если она залезет на дерево. Она залезла и рассказала черепахе Тортилле. «Какая ты глупая, сказала черепаха. Он хотел посмотреть на твои трусики!» На следующий день Буратино опять попросил Мальвину залезть на дерево. Она залезла. А трусы спрятала в карман. Вот какой анекдот рассказал мне сын!
А сколько ему лет?
Семь! засмеялся Андрей.
Мы не без труда втиснулись в переполненный автобус. Изнуряющая духота, яркое, слепящее солнце, разгоряченные пассажиры, набитые в автобусе, как селёдка в бочке, всё это неожиданно угнетающе подействовало на Андрея.
Надоел мне этот город, скучно, разочарованно сказал он, держась за поручень, крупный, сильный, как медведь, в рубашке с коротким рукавом, мясистыми руками, толстыми пальцами. Надоело всё. Вставать в шесть утра, ехать в переполненном автобусе. Знаешь, бывает такое паршивое настроение, когда всё раздражает эта сутолока, беготня. Не дай бог, думаешь, сейчас кто-нибудь заденет, развернусь и ударю. Или смотришь, все бегут куда-то, занимают очередь, ругаются. Что покупают не понятно.
Пропуск на завод у нас был со свободным входом и выходом.
Узкая дорога, по которой мы шли к заводоуправлению, напоминала ущелье: по обе стороны стояли высокие заводские цеха, опутанные трубами вентиляции. Производственный гул был ровным, постоянным.
Зайдем к воякам? предложил Андрей.
Наверное, две трети цехов были заняты военным производством. По этому поводу говорили: «Кто сказал, что телевизионный завод выпускает телевизоры?» Ходить с Андреем по заводу означало потерять полдня: у него полно знакомых, ему надо всех обойти. А мне надо получить аванс для командировочных расходов, купить билет на поезд. Чем быстрее я освобожусь, тем быстрее окажусь на пляже на острове Гребнёвские пески, у Канавинского моста. Я решил искупаться и немного позагорать. День был жаркий, солнечный. Провести несколько часов на пляже эта мысль мне показалась очаровательно прекрасной, требующей немедленной реализации. Мне нравится пляж на этом острове. Прокалённый жёлтый песок, незаметное течение речки с искристой рябью солнечных бликов, мягкое песчаное дно. Я искупаюсь, обсохну на солнышке, открою бутылку пива. Короче говоря, мне не хотелось идти к воякам! Это отразились на моем лице, и Андрей сказал:
Да мы по быстрому! На минутку.
В большой комнате, в которую мы вошли, было два человека молодая женщина печатала на машинке, и худощавый мужчина читал за столом газету. Появление Андрея оживило их. Похоже, им было приятно увидеть его.
Слушай, Петрович, как насчёт моего дела? спросил Андрей.
Я не против, лицо мужчины приняло деловое выражение. Только напомни, насчёт какого?
Насчёт станка.
Полгода назад Петрович познакомил его с токарем, который мог сделать деревообрабатывающий станок вал для циркулярной пилы и ножей, стол с отверстиями для пилы и ножей, раму. Токарь запросил за станок семьдесят рублей. Андрей принял это к сведению и больше не приходил. За эти полгода токарь, наверное, забыл Андрея. И он снова обратился к Петровичу.
Я ни разу не был в этом кабинете. На стене у стола Петровича висели два больших рекламных плаката радиолокационных станций, которые делали на нашем заводе. И плакат с фотографиями ракет, самолётов и крупным заголовком: «СВКН средства воздушно-космического нападения».