Девушка не отрывала от книги глаз, но, разумеется, ощущала на своем лице его взгляды. Об этом говорили и легкий румянец на ее щеках и несколько показное внимание к процессу чтения.
Время шло. Тягуче-медленно проходил за часом час. Девушка читала и краснела. Парень никакой инициативы не проявлял. Кругом царили скука и обреченность томительного ожидания.
Я наблюдал за моими Ромео и Джульеттой скорее от безделья, чем из любопытства. Но постепенно стал ощущать, как ход времени непостижимым образом в моем сознании увязывается с хронической нерешительностью парня. Казалось, время не сдвинется с места и самолеты никогда не полетят, пока парень не решится подойти к девушке.
В конце концов, нервы не выдержали, я встал и, покинув свой наблюдательный пункт, подошел к парню. Тот сосредоточено, не спеша, в сотый раз перелистывал журнал.
Извините, у вас спичек не найдется? спросил я, доставая из кармана пачку «Мальборо».
Парень отрицательно покачал головой.
И когда только закончатся эти бесконечные дожди? попытался я завязать разговор.
Парень неопределенно пожал плечами.
Смотрю, ты все время как бы ищешь кого-то глазами. Знакомых ждешь? продолжил я свои усилия по налаживанию контакта, одновременно на правах старшего переходя на «ты».
Парень моей инициативы поддерживать явно не хотел.
Значит, один летишь?
Он не ответил.
Я тоже один.
Парень снова промолчал.
«А не немой ли он?» пронеслось в голове, и сразу как-то окончательно для себя определил: «Ну, конечно, немой!»
Положив «Мальборо» в карман, я присел на пол рядом с немым Ромео и уже по инерции, не надеясь на положительную реакцию, попросил, кивком головы показывая на гитару:
Может, сыграешь?
Парень закусил верхнюю губу, задумался на секунду, мельком взглянул на девушку и поднял гитару с рюкзака. Освободив ее от целлофана, поставил корпус инструмента на правое колено, взялся левой рукой за гриф и пробежался пальцами по струнам, настраивая звучание. Потом на какое-то мгновение пальцы остановились, парень поднял голову прямо и гитара зазвучала.
С первых аккордов я узнал «Лунную сонату».
Потрясающе!
Упади сейчас на наши головы крыша аэропорта, это не было бы так неожиданно, как музыка Бетховена в спертом воздухе зала ожидания, переполненного уставшими и оттого озлобленными людьми.