Говоря это, он почему-то посмотрел на Фетиду, и та улыбнулась ему в ответ.
«Нет, подумала она, не Аполлона тебе следует бояться. Бойся моего сына!»
«Ну, это мы ещё посмотрим», подумал Зевс.
«Какая же ты дура, Фетида!» не сдержавшись, подумал Гермес.
«Да нет, не дура. Просто наивная и в наших олимпийских делах несведущая», снисходительно подумал Зевс.
Фетида не поняла случившегося обмена мыслями, но почувствовала смутное беспокойство от переглядок между богами и, взволнованно погладив бороду Зевса, попросила:
Зевс Кронович, за всё, что я сделала для вас, обещайте позаботиться о моём сыне и защитить его в случае опасности.
Конечно, Фетида, рассеянно ответил Зевс. Всё, что от меня зависит. Водами Стикса клянусь.
Он расправился с очередным кубком нектара и продолжил свои рассуждения:
Аполлон мне не враг. Я его быстро перевоспитаю. Если я кого и боюсь, то не богов.
А смертных? спросил Гермес.
Зевс подозрительно на него посмотрел:
Чего?
Ну, если ты боишься не богов, то, значит, боишься смертных.
Я этого не говорил.
Ты это подумал.
На горизонте сверкнула молния. Зевс строго погрозил Гермесу пальцем:
Ты это брось!
Виноват, Кроныч. Не повторится.
Зевс велел налить ещё, слез с трона, нетвёрдой походкой подошёл к Гермесу и, чокнувшись с ним, сказал:
Ладно, хватит об этом.
Вскоре они лежали на вершине Олимпа и, свесившись, плевали вниз, метясь в лысину какого-то философа. Оба никак не могли попасть, и Зевс в раздражении уже потянулся к перуну со словами «Уж сейчас не промахнусь», но Гермес перехватил его руку и заплетающимся языком сказал: «Не надо привлекать к себе внимание».
Зевс перевернулся на спину, положил ногу на ногу и, глядя на покачивающуюся сандалию, вдруг снова вернулся к старой теме:
Богов запугать несложно. Я им на целую вечность такое могу устроить, что они света невзвидят. А смертным? Ну, разражу его молнией. А ему этого и надо. Они ж все только и мечтают, что о быстрой смерти.
Ну, не только, лениво возразил Гермес.
О быстрой смерти и славе. А тут ему сразу и слава: «Смотрите, его сам Зевс разразил! Небось, великий человек был». И давай ему памятники ставить, поклоняться как богу. Цветы станут в жертву приносить. Не мне жертву, а ему. И кто кого в результате победил?
Зато боги всё могут.
Могут! запальчиво ответил Зевс. Только не делают. Богам торопиться некуда. И получается, что иной смертный за свою короткую жизнь больше всего натворит, чем иной бог за целую вечность. Зевс немного помолчал. Странные они. Вроде как мы, а не такие. Зря я, наверное, доверил их создание Прометею. Надо было самому. Может, тогда бы лучше в них разобрался. Истребить их всех разом можно, но кто нам тогда жертвы приносить будет? Жертвы, правда, отбросы. Лучшее-то сами съедают, а нам дрянь всякую в жертву приносят. Но ведь не будет смертных и таких жертв не будет. А бабы у них хорошие. С нашими не сравнить. В наших свежести нет. Афродита, например, старше меня, а всё девочку из себя строит. И мозги как у курицы. Богини зато выносливее. Смертная чуть что, так сразу помрёт, вот и приходится образы всяких зверушек принимать, чтоб их не повредить.
Жертвы приносят, бабы хорошие, подытожил поток сознания своего шефа Гермес. Что ж тебе в них не нравится?
Всё не нравится. Не понимаю я их!
Так ты с ними не общаешься. Как же их понимать, если ты их и не видишь вблизи?
Зевс сел, осенённый неожиданной идеей:
А что, Гермес, пошли к смертным! Прямо сейчас.
Ещё относительно трезвый Гермес скептически глянул на громовержца:
В таком виде?
Нет, конечно. Я образ приму. Жука-носорога. Нет, лучше просто носорога. В таком образе я ещё никому не являлся.
Гермес нахмурился:
Какого носорога, Кроныч? Ты что, по бабам собрался? Хочешь, чтоб на нас пальцами показывали? Прими нормальный человеческий облик, оденься по-современному и не сияй всей своей славой как лампада, а то смертных кондрашка хватит.
Верно! согласился Зевс и поспешно скрылся во дворце.
Через несколько минут он снова выбежал в новом виде. Гермес только всплеснул руками:
Что это?
А чего? Они сейчас так одеваются. Ты на Ганимеда посмотри.
Ганимед ребёнок. Так только дети одеваются. В подростка превратись, что ли.