Как какую? Ты разве не знаешь? Елену Прекрасную самую красивую девушку в мире. После тебя, конечно.
Лицо Афродиты покраснело от гнева.
Как это выдал?! Кто ему позволил?! Что за своевольство такое?!
Гера обернулась к ней с ироничной улыбкой:
Да ты заговариваешься, красавица! Разве выдать замуж собственную дочку своевольство? С каких пор на это надо у кого-то спрашивать разрешение? Он, правда, сперва не хотел, но Одиссей его уговорил.
Какой ещё Одиссей?! в бешенстве прокричала богиня любви. Что он суётся не в своё дело?!
Гера смотрела на неё с торжеством и наслаждением.
А ты разве не знала, красавица, что смертные обожают влезать не в своё дело? И что это ты так разволновалась, милая? Аж вся пятнами покрылась! Или у тебя были какие-то свои планы на Елену Прекрасную? Ну тогда извини!
Идите вы все! Ничего я не разволновалась! рявкнула в ответ Афродита и, сердито шмыгнув носом, под смех богинь побежала к себе во дворец.
Она-то, дурочка, приберегала Елену для своего любимчика Париса! А невеста-то уже замужем! Вот незадача!
Это я надоумила Одиссея поговорить с Тиндареем, похвасталась Афина.
Да я уже поняла. Здорово ты замаскировалась: Одиссей наверняка не догадался, что его позвал не Тиндарей.
Одиссей мне нравится, сказала Афина. Очень умный. Для смертного, конечно, я гораздо умнее.
Филемон и Бавкида
Между серым, затянутым тучами небом и вершиной Олимпа висела привязанная золотой цепью богиня Гера. Её муж, громовержец Зевс, мрачно смотрел на неё, сидя на троне. У ног Зевса, облокотившись на его колено, примостилась красавица Фетида.
Это необычное зрелище могло бы привести в недоумение всякого. Где-то в глубине своей божественной души Гермес, возможно, отметил, что что-то тут не так, но виду не подал и поздоровался как ни в чём не бывало, вежливо кивая каждому, к кому обращался:
Привет, Кроныч! Здравствуй, Кроновна! И ты, Нереевна, тоже здравствуй! Хорошего дня! Как поживаете?
Зевс повернул к нему тяжёлый, усталый взгляд и, не отвечая на приветствие, буркнул:
С ним ещё поздороваться не забудь, и показал пальцем себе за спину.
Только сейчас Гермес обратил внимание на тень, возвышавшуюся за спиной Зевса. Стоявший там был так огромен, что казался просто тёмным фоном, сливающимся с таким же тёмным небом, потому Гермес его и не заметил, когда вошёл, теперь же он медленно поднял глаза, потом запрокинул голову, чтобы разглядеть нового собеседника, и всё таким же спокойным, но немного дрожащим голосом сказал:
Здравствуйте, чудовищный сторукий пятидесятиголовый великан гекатонхейр!
Зевс поводил исподлобья сердитым взглядом, рассматривая продолжавшего казаться невозмутимым Гермеса, и вопросил, кивнув на Геру:
Ну и что ты об этом думаешь?
Дела семейные, беспечно ответил Гермес. Мне, холостому, эти радости недоступны.
Заговор они против меня затеяли, пояснил громовержец. Эта и с ней ещё пижон Феб. Связали, хотели кастрировать. Придурки! Хорошо, что Фетида предупредила
Предательница! Уж и доберусь я до тебя! отчаянно завопила с небес Гера.
А ну, заткнись! рявкнул на неё Зевс, потрясая округу раскатом грома. Не перебивай, когда я говорю, старая перечница! Фетида, в общем, помогла: привела гекатонхейра. Он-то этим путчистам мозги и вправил. Что озираешься?
Ищу Феба нашего, Аполлона Зевсыча. Ты его, надо полагать, тоже где-то рядом подвесил.
Нет, его не подвесил он мне не жена пока ещё. Дружка твоего Аполлона я продал в рабство. Что-то не так?
Гермес с удивлением развёл руками: «Скажешь тоже, Кроныч! Что тут может быть не так!» и Зевс мрачным голосом уточнил вопрос:
Может, ты тоже хочешь устроить заговор?
Конечно хочу! Ведь ты продашь меня какому-нибудь доброму человеку, который будет со мной хорошо обращаться и не станет нещадно эксплуатировать, как ты, беспечно ответил Гермес.
Паяц! буркнул Зевс, отворачиваясь. Лучик солнца прорвал облака. Эй, Ганимед! Налей! И этому клоуну тоже он поднимает мне настроение.
Выпив залпом кубок нектара, громовержец подпёр голову ладонью и задумчиво сказал:
Это ведь я ещё по-доброму с ними. Мог бы и в Тартар или приковать, как Прометея. Только ведь то Прометей был. Титан! При всех недостатках уважения достоин, а эти Громовержец сплюнул. Вдвоём на одного смелые, а как увидели гекатонхейра, так сразу обделались. С ними и бороться стыдно. Ещё подумают, что я их боюсь! Кого боюсь? Аполлона?!