Самой привлекательной в их хате вещью являлся, пожалуй, деревянный сундук с тоже изрядно облупившейся зеленой краской некогда приданное Катерины, в котором находилось всегда пахнущее плесенью, скомканное белье и прочее тряпье. Пару-тройку раз в году, когда в доме появлялся сахар, мама во время ужина раздавала его строго по одному кусочку, а остальное прятала обратно в этот сундук, непременно запирая его на амбарный замок.
Это позднее, к концу шестьдесят третьего, у них появится еще мебель: небольшой обеденный столик, за которым Анька, а затем и Толька будут учить уроки, этажерка, детская железная кровать для Ольки и Павлика да панцирная кровать для родителей. Так же интерьер их жилища пополнится, как когда-то обещал отец, радиоприемником с проигрывателем и двумя пластинками с самой замечательной на свете музыкой: вальсом «Дунайские волны» и песней «Пусть всегда будет солнце».
Самым ярким и счастливым воспоминанием из Олькиного детства в Атбасаре был день, когда отцу довелось возить по целине корреспондента из республиканской газеты, дядю Валеру. Сначала отец заехал домой в надежде перекусить и, конечно же, угостить представителя СМИ, но ни мамы, ни крошки хлеба в доме не оказалось. Разгневанному главе семейства ничего не оставалось, как выругаться и, остервенело хлопнув дверцей своего «ГАЗика», вместе с гостем покинуть дом. Дети тут же отчаянно заголосили в четыре глотки, искренне полагая, что отец, а тем более, такой красивый и опрятно одетый гость, больше никогда сюда не придут. Рев в избе стоял до самого их возвращения, да не с пустыми руками, а с мороженым в вафельном стаканчике и сногсшибательными подарками: Аньке дядя Валера самолично вручил настоящую куклу, Тольке бежевый войлочный мячик, Олька получила крохотного, едва помещавшегося на ее ладошке, пластмассового беленького зайчика, а годовалому Павлику досталась плитка гематогена в красивой обёртке с нарисованным на ней медведем. Пока отец чистил селедку и отваривал картошку, дети в знак благодарности рассказали дяде Валере все стихи, которые только знали. Дядя Валера тогда их всех за это похвалил, а Тольке выразил особое восхищение за то, что тот почти мгновенно отгадал загадку про «А» и «Б», которые сидели на трубе.
В тот день их счастью, казалось, не было предела: ведь у них никогда еще не было игрушек они и не подозревали, что детям, вообще-то, такое полагается, ибо в их семье не было принято позволять себе столь непозволительную роскошь. Потому-то Ольке и в голову не пришло, что пластмассовый зайчик с трогательными глазками-бусинками игрушка, а не живое существо.
Увы, радость этого дивного, несказанно-негаданного события была омрачена уже на следующее утро.
Разбудил Ольку доносившийся из-за перегородки голос мамы:
Та я ж говорю вам, шо сожгла их тока шо у печке! Эх, как они потрескивали тока «тр-ресь, тр-ресь»! Особенно кукла! Она ж вся опилками была понабита! явно насмехаясь, говорила она.
Не обнаружив зайчика в постели, Олька, было, спохватилась, но какое-то мгновение еще надеялась, что мама просто шутит со старшими, и, робко подойдя к ней, подняв огромные страдающие глаза, спросила:
Мам А-а-а мой зайчик где, м-м?
А ну, мотай отсюдава! Не путайся ты-то хоть тут под ногами! вскрикнула мама, оттолкнув младшую и, надевая фуфайку, с ухмылкой торжествующего инквизитора добавила. И зайчик твой тока и запищал!
Слезы слепили ей глаза, сердце разрывалось от горя, прежде ей неведомого ведь у нее никогда еще не бывало ничего своего, о чем стоило бы горевать:
Ему же Да ему же больно.. было, ма и, не в силах более сдерживаться, Олька расплакалась, щедро орошая бархатистую поверхность своих щек.
А мне, думаешь, не больно было, када када ваш жеш любименький ба-атя полночи меня шпынял за вас же паразитов?! Вы-то спа-али, а меня пошти всю ноченьку мутузил! Почему вчера воды не натаскали в бак, га?! Дома ни капли воды, а им этой дурнатой игрушками им играть понадобилося А я за их, паразитов, стока тумаков понаполучала!..
Когда они подняли жуткий рев сначала в три голоса, затем за компанию присоединился и Павлик, нервы разгневанной мамы сдали окончательно:
Та шоб вы все повыздыхали!! отчаянно вскрикнула она, и, с силой хлопнув дверью, ушла на работу.
Ольку трясло и колотило крупной дрожью, боль казалась невыносимой, а перед глазами только и знали мелькали полыхающие в печке ни в чем не повинные, зовущие на помощь игрушки И Анькина кукла И Толькин мячик И ее зайчик И она содрогалась, вспоминая распухшее, такое жалкое и одновременно хищное лицо мамы с почти что черным синяком под глазом