Пусть он утопит меня1
Дома все было как раньше, разве что теперь с ними жила мама. С ее появлением в доме стало гораздо больше жизни, и казалось, стало совсем уютно.
Рома, ты? мама вышла из кухни. Проходи в столовую, ужин уже готов.
Рейм хотел было отказаться, но, посмотрев на мать, не нашел в себе сил этого сделать и лишь кивнул ей. Да и потом, оттого что он посидит в кругу семьи, хуже ему все равно не будет: может быть, развеется, подумает о чем-то отвлеченном.
О, Ромка, я думал, ты со своими готами тусишь, сказал Женька, но Рейм ничего не ответил. Женька почесал голову и прошел на кухню помогать маме.
Когда все собрались за столом, завязался непринужденный разговор, но ни Женя, ни Рейм в нем не участвовали.
Что-то не так? спросил наконец Игорь Петрович, обращаясь к Жене. Оно и понятно, Рейму бы он такого вопроса не задал: все и так было понятно, что сейчас у него все не так.
Да нет, все хорошо, сказал Женя, непонимающе посмотрел на отца и снова уставился в свою тарелку.
Игорь Петрович, Рейм до сих пор не мог привыкнуть и называть его отцом. Как вы относитесь к идее криоконсервации?
Ух, ну и вопрос, Игорь Петрович воспользовался салфеткой.
А это что такое? спросила мама.
Думаешь, это уместно обсуждать за ужином? Может, мы обсудим этот вопрос после? настойчиво спросил отец. Рейм пожал плечами и продолжил ужин, но есть не хотелось, и он просто делил мясо на маленькие кусочки и перемешивал салат.
А мне интересно, давайте обсудим, сказала Наталья Семеновна. Я вот ничего о консервации не знаю.
Это совсем другое, Наташ, сказал Игорь Петрович с улыбкой. Явно не разговор для застолья.
Это заморозка человека, с целью его дальнейшей разморозки, лет так через сто пятьдесят.
Ужас какой! мать замотала головой.
Жень, отец смерил сына гневным взглядом.
Ничего-ничего, все нормально, Наталья Семеновна положила свою руку на руку мужа и, улыбнувшись, заглянула ему в глаза. Хоть и разговор не для ужина, все равно очень интересно.
Ну, раз все не против, что думаете по этому поводу?
Я не верю. Утопия какая-то, сказал Женя и отчего-то помрачнел. Он и до этого-то был без настроения, а теперь сидел мрачнее тучи.
Не вижу смысла в этой крионике, во всех этих капсулах. Конечно, это фантастика, вряд ли здравомыслящий человек пойдет на это. Да даже если человек болен, и лекарство будет найдено лет так через сто, есть ли смысл жизни там, в другом веке? Без семьи, друзей. Ну, вылечат они болезнь, а с жизнью что делать? Кругом никого, никому ты не нужен, да и в квартире твоей давно уже кто-то живет или ее нет вовсе. Сто лет срок большой, может, и страны уже не будет. По мне так нужно обзаводиться семьями и детьми. Это, на мой взгляд, и есть прививка общества от всех болезней и невзгод. Потомки это и есть наше бессмертие, заслушавшись речью отца, Женя уронил вилку.
Что-то с тобой не так сегодня, прищурился отец.
Да нет, пап, все нормально.
А ты что думаешь о детях? Когда нас с матерью внуками порадуешь?
Пусть сначала девушку встретит достойную, в гости пусть приведет, познакомит нас с ней, нравоучительно начала мать.
Катя беременна, между делом сказал Женя. Все замерли.
А говоришь «ничего», сказал Игорь Петрович и сам помрачнел.
Вот и познакомились, сказала мать и, воспользовавшись салфеткой, встала из-за стола и вышла на кухню, притворив за собой дверь.
Отец постучал пальцем по виску, с досадой смотря на Женю, сделал глоток вина и вышел следом.
А что я не так сказал? спросил Женя у Рейма, когда они остались наедине.
Я вот вообще не разделяю этой идеи семьи, детей. Зачем? Кому? И отец туда же: «продолжение рода», «потомки», а сам только-только семью в полном составе снова обрел. Оно ему надо было? Думаю, было бы надо, давно бы вернулся или не уходил из семьи вовсе.
Ром, ну он тоже не святой
Оно и видно! перебил брата Рейм. Нет, чтобы жить в свое удовольствие, делать что-то полезное в этом мире, заниматься творчеством, стать незаменимой частицей механизма, остаться в истории.
Ну, я смотрю, ты с высоты своих лет много в этом понимаешь, посмеялся Женя.
Я не о себе, я об обществе в целом: потомство им подавай, а кому оно нужно? Работать на автомойки за три копейки? Или что?