Через неделю его выписали домой. А вскоре он снова вышел на работу. Только у него заметно стала трястись голова. И руки. Поэтому, когда он пил чай, то почти весь расплескивал.
Я заходила к нему каждый вечер. Помогала по хозяйству. Он благодарно улыбался, а потом снова принимался меня утешать. Иногда все-таки не сдерживался и задавал мне тот самый вопрос, которым мучился: «Зачем, зачем мама это сделала?» Но я молчала. Не могла же я сказать ему, что это я сама УБИЛА ее. Вместе с АМ.
***
Я и предположить такого не могла, но через полтора года у папы появилась женщина. Она была на несколько лет его старше и очень, как мне показалось, уродлива. Звали ее Валентина Николаевна. Она была точной копией, если не двойником, Терезы экономки, а впоследствии жены профессора синолога Кина из романа Элиаса Канетти. Она вела себя и, что уж совсем поразительно, разговаривала в точности, как та Тереза. Валентина Николаевна при моем появлении застывала посреди коридора, уперев одну руку в бок, а другой указывая на что-то, видимое только ей. И несколько раз повторяла: «Было убрано!» или «Почему я должна?» Я чувствовала, как начинаю задыхаться в ее присутствии. И стала навещать папу все реже и реже.
Сейчас я прихожу «к ним» раз в неделю. И то стараюсь улизнуть как можно быстрее.
Да, мне больно смотреть, как признаки одряхления проявляются все сильнее. По-моему, папа уже начинает заговариваться. И новоявленная Тереза все больше берет над ним власть. Он уже попал к ней в полную зависимость. Но что я могу поделать?
4. ЧУЖОЕ СЧАСТЬЕ
У Эльки все складывалось не в пример лучше, чем у меня. Вскоре после моего замужества она вышла за Марика Хейфеца. Оказалось, что Марик не просто «откупорил» ее на выпускном вечере, да и был таков. Нет, их отношения продолжались и после школы. Я думаю, что их сблизила некая общность биографии оба росли без матери (а Марик и без отца). Оба, как и многие выпускники нашей школы, поступили в Иняз. Вот там-то все у них закрутилось. А через три года, вскоре после моего замужества, и они вступили в законный брак. Только их брак оказался куда прочнее моего.
Марик уже с третьего курса попал в «серьезную» фирму, поставляющую своим многочисленным заказчикам какие-то супер-пупер программы для сбора интересующей тех информации о собственных (и чужих) клиентах. Вначале он участвовал в бесконечных ежедневных переговорах в качестве переводчика-синхрониста. Но вскоре выяснилось, что он сам талантливый переговорщик. И в этой роли незаменим. Особенно, когда среди представителей заказчика оказывались дамы. Те, независимо от возраста, просто млели, глядя на этого красавчика. В результате, его фирма получала самые жирные заказы и на наилучших условиях. Словом, он быстро стал в фирме важной птицей. А уже через год возглавил ее новый и перспективный филиал.
Не знаю, то ли он действительно проявил выдающиеся способности, то ли ему бешено везло, но еще до обретения диплома он начал не только стремительно продвигаться по карьерной лестнице, но и просто купаться в деньгах. К его чести надо сказать, что он все эти годы оставался все тем же улыбчивым и, в общем, добрейшим Мариком, рубахой-парнем, как в школе.
***
Профессиональная карьера Эльки тоже сложилась куда лучше и интереснее, чем моя. Она ни дня не проработала училкой, а как-то прибилась сначала в академический институт, где реферировала зарубежные журналы, а затем оказалась в министерстве образования, где курировала проекты по внедрению новых экспериментальных методов в школе. Я не слишком интересовалась, чем она занимается, но сама Элька была своей работой очень увлечена. Когда Марик уже по-настоящему встал на ноги, он тыщу раз предлагал ей уйти со службы, чтобы посвятить себя семье, детям и «духовному самосовершенствованию». Но Элька категорически отказалась бросить свою «такую интересную» работу и стать домашней хозяйкой. «Фи!.. говорила она. Ни за что!!»
Она при этом оказалась образцовой матерью и женой. Очень скоро с промежутком в полтора года у них народились две очаровательные крошки девочка, а потом и мальчик, в которых Элька, да и я тоже, просто души не чаяла. И при этом она не просто оставалась в прекрасной форме, но буквально расцвела. Вокруг нее увивалось великое множество поклонников. Вот когда она могла бы взять реванш за свои безлюбые школьные годы. Но нет, она никому не давала ни малейшей надежды на взаимность.