Но и сестра-хозяйка не сдавалась — она уже давно знала все Дусины тайники, и сейчас беззастенчиво ввалилась в кладовку и завопила:
— Дуся! Бесстыжие твои глаза!! Куда, я спрашиваю, утки подевал?!!
— Ну куда-куда… понятно же, осень надвигается, вот они собрались в стаи и улетели… — бурчал Дуся хмуро, поднимаясь с матрасов.
— Очень смешно! — покривилась сестра-хозяйка. — Смеется он! И ему наплевать, что без уток наш роддом не выйдет в передовики района! Лежит он здесь, как… А ну поднимайся!!!
— Да чего орать-то?! — окончательно проснулся Евдоким. — Никуда ваши утки не подевались. Я их привез, а баба Люба, Ефремовна и тетка Зина их по этажам растащили!
— Погоди-ка, дай запишу… — быстренько достала из кармана блокнотик Анна Кирилловна. — Говоришь, баба Люба…
— Да куда они денутся? Не домой же их упрут!
— Вот ты, Дуся, в хозяйстве, как рыба замороженная — только глаза можешь таращить! «Не упрут»! А я в прошлом месяце бачок списала! Посадила в тот бачок розу китайскую, на втором этаже поставила! И что ж ты думаешь? Наша баба Люба ее домой вместе с бачком уперла! Ну ты скажи! Я все думаю — как?!! Ведь такая тощенькая старушка, в чем жизнь-то теплится, а поди ж ты! А ты говоришь — утки! Из них знаешь какие кактусятницы получатся!
— Что получится? — не сразу сообразил Дуся.
— Кактусятницы! Это, чтоб ты знал, такие горшочки, куда кактусы садят. Так вот из уток очень даже стильные получаются — беленькие. К любой кухне подойдут.
Дуся слабо представлял, как можно выставить на всеобщее обозрение медицинские горшки, к тому же на кухне, поэтому принялся отчаянно доказывать, что Анна Кирилловна не права.
— Вот вы на них тут наговариваете, а между прочим, они о роддоме пекутся! У бабы Любы здесь сейчас внучка лежит, поэтому она сразу целый ворох этих горшков ухватила и все потащила к себе на этаж, наверняка штуки три сразу поставит под кровать родственницы! А тетка Зина с Ефремовной по старой памяти все пытаются выбиться в передовики производства! Ну не учитывают тетушки, что у нас производство не на утках держится! Все думают, если они расстараются, так им Беликов зарплату повысит. Так что, как ни крути, а каждая об общем деле заботится, а не о кактусятницах!
— Ох, ну и видок у тебя… — наплевала на пылкую речь работника Анна Кирилловна, и предложила: — Ты иди, вынеси мусор, у меня там целые кули накопились, да потом и домой можешь идти… когда смена закончится.
— Так смена только началась, — слабо простонал Дуся. — А сейчас мне нельзя домой?
— Ну миленький мой! Мы с такими прогулами и вовсе никогда в передовики не вырвемся!
Дуся, осознав, что теперь от него Анна Кирилловна ни за что не отвяжется, побрел за мусором.
— Пашку возьми! — кричала вслед сердобольная сестра-хозяйка. — Один-то не утянешь!
Дуся решил справиться без Пашки — еще одного санитара. Того пока найдешь, определенно скончаешься, а Дусе легче с мусором развязаться и потихоньку обратно в кладовке устроиться.
Он взвалил огромный тюк на плечи и, жалуясь себе самому на злодейку-судьбу, потащился к мусорным бакам.
— Мужик… слышь, мужик… — услышал он громкий шепот.
Дуся оглянулся — никого.
— Да тут я, под сиренью, — снова послышался голос. Дуся пригляделся. Под кустом на четвереньках сидел незнакомец в одних плавках и делал Дусе непонятные знаки.
— Слышь, мужик, спрячь меня, а? Ну так надо, прямо хоть сдохни!
Дуся вытаращился на голого мужчину и захлопал глазами.
— Ну чего моргаешь?.. Ну блин… ты чего — глухонемой, что ли? Во, блин, попал! — И мужчина стал перед своим носом усиленно махать руками. — Спрячь… блин, как же показать…
— Да куда я вас спрячу-то? — наконец заговорил Дуся. — В карман, что ли? Тоже, интересный такой…
— Ой, да ты говоришь! А я тут, как мартышка — руками! — обрадовался незнакомец. — Спрячь! Понимаешь, мне только до вечера.