Когда гомон немного утих, Эльбринан достал из своей торбы дорожную арфу и начал играть. В таверне воцарилась полная тишина: ни одного звука, кроме звучания арфы, не было слышно. Красоту эльфийской мелодии невозможно описать словами, её можно только почувствовать душой. Илена, как и все, наслаждалась музыкой. Уже не первый раз она слышала, как играет Эльбринан, но каждый раз его игра поражала её мастерством и лёгкостью. Какое-то движение, еле уловимое краем глаза, отвлекло Илену от ласкающих слух аккордов. Она оглянулась на дверь таверны и увидела, как Радмир выходит с какой-то девушкой, придерживая её за талию и что-то нашёптывая на ушко. И снова у неё в душе что-то заклокотало, забурлило, взревело. Илена встала и, стараясь никого не потревожить, как можно тише вышла из таверны вслед за Радмиром.
Через несколько шагов она догнала парочку.
Радмир! окликнула она мужчину. Скоро твоё выступление, а ты уходишь?
Двое остановились и обернулись.
Илена, давай без сцен. Я вернусь через час-другой. А ты будь умницей, возвращайся в таверну и поработай ещё немного. Радмир слегка подтолкнул девушку к таверне.
Ты будешь развлекаться с очередной девкой, а я, значит, должна работать за двоих? Ну уж нет! Я больше не намерена это терпеть! Ты сейчас же вернёшься вместе со мной в таверну!
Ты не смеешь мне указывать! прошипел Радмир сквозь зубы. Ты всего лишь бродячая артистка. Ты для меня никто! Я путешествую вместе с тобой только потому, что ты охотно согреваешь мою постель, когда мне это нужно. Сейчас ты мне не нужна, так что возвращайся в таверну и работай. А ночью я, может быть, приду к тебе и приласкаю.
Последние слова он произнёс с издевкой. Именно его глумливая ухмылка стала той искрой, что выплеснула наружу всю злость, горечь и обиду, накопившиеся в душе девушки.
Ты Да как ты смеешь!
Звон пощёчины эхом разлетелся по пещере. Радмир, разозлившись, с силой толкнул девушку, и та упала, больно ударившись рукой.
А я думал, что барды только плясульки показывать умеют да глотки драть. Оказывается, они ещё и девушек обижать горазды, пробасил кто-то со стороны.
Мужчина обернулся на голос и увидел Дэрина.
А, это ты гном, влюблённый в человека, пренебрежительно произнёс Радмир. Не лезь не в своё дело!
Ты осмеливаешься угрожать тому, у кого в гостях ты находишься? Да ещё оскорбляешь объект влюблённости хозяина? Однако придётся научить тебя манерам, возмущённо произнёс гном, вынимая из-за пояса топор.
Я не собираюсь с тобой драться, коротышка.
Что, кишка тонка, бард, сразится с тем, кто ниже тебя? хохотнул Дэрин. Тогда извинись перед девушкой, и я сделаю вид, что ничего не было.
На скулах человека от гнева играли желваки. С нескрываемым презрением он смотрел на гнома, заботливо помогавшего Илене подняться. Наконец Радмир выдавил из себя:
Прошу прощения. Но с этого момента мы больше не в одной команде, он взял свою спутницу, всё это время опасливо стоявшую в сторонке, под руку и скрылся с нею за поворотом пещеры.
Ты в порядке?
Да, кажется рассеянно произнесла Илена. Спасибо, что заступился. Тебе, наверно, было тяжело принять такое решение.
Почему?
Ну, из-за слухов о твоей любви ко мне, ответила Илена, краснея от смущения.
А с чего ты решила, что это слухи? небрежно бросил гном, засовывая топор обратно за пояс.
Затем он повернулся и зашагал к таверне, а Илена стояла посередине гномьей пещеры, ошарашенная признанием Дэрина, оскорблённая своим возлюбленным, и не знала, как ей совладать с потоком нахлынувших эмоций.
Была глубокая ночь. Песни и развлечения давно закончились, таверна закрылась до утра. В пещерах было пусто, лишь время от времени их осматривали одинокие патрули.
Она шла крадучись, прижимаясь к стенам пещер, стараясь избегать встреч с патрулями.
Я смогу, я это сделаю, я должна, шёпотом приговаривала она.
Благополучно минуя последнюю пещеру, девушка выбралась наружу. Перед ней лежал путь через перевал Хьялмара. «Мы больше не в одной команде, звучал голос в её голове. Ты для меня никто всего лишь бродячая артистка ты мне не нужна» Эти слова терзали её душу, но на её решение повлияли не они, а произнесённое гномом: «А с чего ты решила, что это слухи?» Она вспомнила, как стояла посреди пещеры, чувствуя себя беспомощным и брошенным ребёнком, и пыталась привести в порядок путавшиеся мысли. А потом сквозь поток гнева, обиды и растерянности прорвалась идея