Мотоцикл послушно свернул на обочину и остановился возле веснушчатого офицера в мокрой от пота голубенькой форме. Мы стали стаскивать с себя шлемы. Инспектор направился к нам, но вдруг нерешительно остановился и сдвинул жезлом фуражку на затылок.
Я что-то не понял протянул он. Да вы русские?
Радостно екнуло сердце: раз нас приняли за каких-нибудь «дойчей» или «америкосов», значит, наша «лошадь» была хоть и стара, но все же породиста! И хотя велик был соблазн сказать что-нибудь вроде: «Yes of course. But do you speak English?» (Да, конечно, но все же вы говорите по-английски?) просто, чтобы увидеть, как глаза гаишника округлятся еще больше, и он совсем растеряется, потому что все английские слова разом вылетят у него из головы, я знаю, со мной такое происходило неоднократно, я вдруг сжалилась над парнем.
Несмотря на ранний час, над дорогой стояло жаркое марево, мозги у него вытекали из-под фуражки обильными каплями пота, да к тому же кто знает? вдруг не поймет моей шутки или что еще хуже! окажется полиглотом? неприятностей тогда не оберешься. Примет нас за иностранцев и потребует документы!
Ни разу за все шесть лет я не видела, чтобы у иностранцев автоинспекторы проверяли документы, но случай, говорят, бывает всякий
Поэтому быстренько стащив с лица бандану, я почему-то басом сказала:
Да русские мы, русские!
И это чистосердечное признание обошлось нам в сто рублей. Алексей даже обрадовался, узнав, за что требуют деньги: оказывается, мы превысили скорость! Ни разу за десять лет водительского стажа его не штрафовали за превышение скорости. Это потому что он всегда неторопливо ездил на «Урале» или на «Урале» с коляской. Это я с самого начала носилась, как угорелая, распугивая автомобилистов. У Алексея всегда было другое отношение к езде. Ему важно было не просто доехать из пункта А в пункт Б, ему важен был сам процесс, который приносил ему колоссальное удовольствие: ему нравилось ехать неторопливо, так, чтобы можно было рассмотреть все на обочинах дороги, ему нравились и остановки, он получал наслаждение даже от обычного кофе, сваренного у обочины на примусе.
Но сегодня на него повлияла «Ямаха», и он был рад тому, что мы вместо положенных шестидесяти без труда шли девяносто. И даже поторговался с инспектором, выиграв для семейного бюджета нелишний полтинник.
А че ты так, проблемы, что ли? удивился гаишник.
Да что-то с движком, глохнет на холостых.
Нет худа без добра. Взгляд Алексея снова обратился к мотоциклу и на этот раз упал под каким-то особым углом.
Я понял, в чем дело! хлопнул он себя по лбу. Они неправильно прокинули тросик обогатителя! Смотри его закусывает!
Так и было. Утром Алексей открыл обогатитель, чтобы завести мотоцикл, потом закрыл, тросик закусило, клапан не закрылся, мотоцикл захлебывался бензином и то и дело глох.
Правильно прокладываяя тросик, Алексей придумывал горе-механикам из «Новосиб-Мото» прозвища, среди которых «ездюки» и «щенки молодые» были самыми безобидными.
Проблема исчезла, как и не было.
К вечеру на подъездах к Красноярску мы вдруг обнаружили на трассе попутчика: какой-то шальной мотоциклист ехал на тяжело нагруженном дорожнике. Квадратные багажные ящики выдавались в стороны, к спинке прикреплены два металлических штыря. На штырях была натянута веревочка для белья, и даже пара прищепок на ней болталась.
Мотоциклист маячил то впереди, то сзади, наверное, мы его где-то обгоняли, но где не видели. Наконец, он догнал нас у кафе. Не думаю, что он гнался за нами специально, скорее всего, увидел возле забегаловки «Ямаху» да и притормозил.
Мы ожидали увидеть очередного дюжего мужа, похожего на варяга, много их таких колесило по российским дорогам, но к нашему удивлению оказалось, что за рулем бородатый джентльмен библейского возраста. Он был невысок, наголо брит, одет в чудовищные кожаные штаны на лямках, белоснежную футболку и черные, растоптанные мотоботы.
Мы пытались с ним заговорить, но оказалось, что он не говорит по-английски и ни слова не знает по-русски. Удалось выяснить, что он немец, что его зовут Гюнтер, что ему семьдесят восемь лет, и что он едет аж в Монголию!
Гюнтер, неторопливо шаркая мотоботами, сходил к стойке, заказал чаю с лимоном, потом, так же не торопясь, подсел к нам и вытащил паспорт. Он тыкал скрюченным пальцем в штампы на страницах: