Вечером пришел Степан. Он совсем поседел, и даже ресницы казались не белыми, а серебристыми. Теперь его скорее можно было назвать бабочкой-среброкрылкой, а не белокрылкой. Руки его все были в царапинах и шрамах.
Профессиональные шрамы! не без гордости заметил он. Сколько раз меня братья наши меньшие кусали-царапали!
Нашел чем гордиться! добродушно ответила Дарина, водружая на стол кастрюлю с супом.
Размякший после вкусной еды и домашнего вина, Константин с нежностью смотрел на потемневшие стены кухни, с отклеившимся куском обоев, на бежевые кухонные шкафчики, еще материны.
Как живешь, Костик? спросила сестра, постелив ему на диване в гостиной. Вот так и жизнь раскидала, видимся от счастья к горю, да и то не всегда. Постарели мы, хотя я вообще, а ты молодец, хорошо держишься.
Константин уверял ее, что она неправа, что хороша привлекательностью зрелой женщины и стоит ей начать хоть немного ухаживать за собой, то на нее будут оборачиваться. И она делала вид, что верила, потому что в это верить приятно. Но сам он знал, что никуда не денутся уже растрескавшаяся кожа рук и мелкие морщинки возле глаз, словно неведомая птица оставила там свои следочки, а, самое главное, никуда не исчезнет уже из глаз выражение тревоги «все ли хорошо у вас? Не нужна ли моя помощь?». И сам знал, что птица времени нещадно окогтила и его.
Когда он проснулся на следующий день, Степана Федоровича уже не было поехал в свою айболитову клинику, а сестра собиралась с Таей к врачу. Тамара была в школе.
Я тебе, Костик, на кухне завтрак оставила. Каша овсяная, сыр, масло, хлеб, колбаса, джем абрикосовый и клубничный, чай зеленый и черный заварила, бери, что хочешь. А если будут звонить, возьми трубку, это по поводу книг, мы объявление дали, а ты там посмотри сам, отбери для себя.
Сестра говорила быстро, не глядя ему в лицо, будто боясь, что он передумает и начнет упрекать ее за решение о продаже.
Константин закрыл за ними дверь, налил себе чашку чая и пошел в бывший кабинет отца небольшую проходную комнату, сверху донизу заставленную книжными полками.
Сестра действительно поддерживала здесь дух прошлого. Все стояло на своих местах, и даже статуэтка балерины на письменном столе отца так же изящно застыла в фуэте. Кончик ее фарфорового пуанта был отломан это Константин случайно уронил балерину в детстве. Но воздух в библиотеке был спертым, холодным и нежилым видно, заходили сюда нечасто.
Константин взял безошибочно томик Симонова с дарственной надписью отцу, прижизненное издание Блока, Беранже 1893 года, Сервантеса, Чехова.
Зазвонил телефон. Женский голос в трубке был уставшим и немолодым.
Здравствуйте. Я по поводу продажи книг. Если вы не против, моя дочь Майя сейчас может подъехать посмотреть книги. Вы не подскажете адрес?
Да, конечно. Здравствуйте. Запишите: ул. Горьковская, 7, кв. 11.
Часы пробили десять утра. В дверь позвонили. На пороге стояла невысокая худощавая женщина с теплыми ореховыми глазами.
Здравствуйте, протянула она холодную ладошку. Я Майя. Мама звонила вам по поводу книг.
Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
Женщина сняла ветровку, и рыжеватые волосы рассыпались по плечам. Ей было на вид лет 40, но фигура была девичьей, а лицо еще сохранило выражение утонченной чистоты, которая так молодит человека.
Я не побеспокою вас надолго, смущенно сказала она. Дочь учится, собирается поступать на филфак, хотелось бы, чтобы книги были у нее под рукой.
Все в ее фигуре, в характерном наклоне головы, в нервном движении, которым она все пушила прядь волос, говорило о том, что жизнь ее не баловала, и ей приходилось все время царапаться, чтобы отстоять свое право на собственное мнение, и что маленькие твердые руки ее знакомы с тяжелым физическим трудом. И все же от нее веяло беззащитностью и от этого Константину вдруг стало тепло на сердце.
Вы выбирайте, не буду вам мешать, сказал он. Чаю хотите?
Нет, что вы, спасибо, откликнулась она.
Но он все же принес ей черного чаю с лимоном и шоколадкой.
Угощайтесь, холодно сегодня.
Женщина посмотрела на него со смятенной благодарностью. Видно было, что она давно отвыкла от ухаживаний, и сейчас ей волнительно даже простое внимание.
Она отобрала Гомера, собрание сочинений Пушкина, Джека Лондона, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Грина.