Но зато в тот раз именно я был человеком, который придумал для нас новый план. Он-то, в конце концов, и привел к тому, что вы сидите сейчас и записываете каждое мое слово.
Это случилось на ярмарке. Ивар играл свой предпоследний, как мы думали, концерт, а я уныло разглядывал толпу вокруг него. Человек, стоявший чуть поодаль, поначалу мало чем привлек мое внимание. Ну разве что формой своей: уж больно неуклюже она сидела на его долговязой фигуре. Не буду врать, в мозгах щелкнуло далеко не сразу. Я разглядывал этого человека довольно долго, гадая, кто он: полицейский, военный или просто работник какой-нибудь службы. И только через несколько минут я вдруг подумал, что он мог бы быть военным летчиком. Ведь есть же воздушно-космический флот на каждой планете.
Вам смешно? Да, пожалуй. Вы с Земли? Конечно, вам не понять. Вы всегда были в гуще информационного потока. Так вот, там, в той жизни, на затерянной в космосе пустыне, нам не было никакого дела до армии. Служить не было ни почетно, ни интересно. Куда важнее было выращивать натуральную еду да работать на престижной работе. Например, на водоконденсирующем заводе Дефо. И нет ничего удивительного, что эта мысль не пришла Ивару в голову более мирного человека не сыскать во всем Альянсе Было не сыскать. Тогда.
Чем дольше я об этом думал, тем удачнее казалась идея. Казенный стол, крыша над головой, обучение. И долгожданная, вполне реальная возможность сесть за штурвал. Пусть не пассажирского корабля и не грузового шаттла, но все-таки.
Распираемый эмоциями, я еле дождался вечера, чтобы рассказать обо всем Ивару. И, конечно, совсем не ждал, что он помолчит, грустно улыбнется и покачает головой:
Нет.
В первый момент я даже не понял его. Как это «Нет»? Почему? И только вечером, когда опекун смотрел по инфовизору какую-то передачу про армию, мне все стало ясно. Ивар был не в восторге от мысли, что придется сменить одну кабалу на другую. И если с фермы хоть иногда можно вырваться в город, то, заключив контракт, ты на несколько лет вообще теряешь право на собственные желания.
И все-таки плюсы в этом тоже были, и Ивару я их озвучил.
Знаешь, туда пойти никогда не поздно, сказал он тогда. Давай сначала попробуем мой план.
Я кивнул, но на душе у меня стало полегче.
Дни тянулись будто резиновые. Плюс еще наступила горячая пора уборки урожая и посадки новых растений. Наших сил хватало только на то, чтобы доползти до стерилизатора, а потом рухнуть в кровать, даже не ужиная. Мы не ездили в город несколько недель, почти не разговаривали, а бывало, что и не виделись по два-три дня, если работали в разных частях фермы. Так что, когда в один прекрасный день Ивар бросил мне на кровать небольшую пластиковую карточку, у меня дыхание перехватило от неожиданности.
Уже? спросил я, беря карточку в руки. На крошечной фотографии Ивар казался совсем ребенком и выглядел более худым, чем на деле, но глаза сияли от радости. Когда успел в город смотаться?
С Аароном ездили на водозавод, Ивар сверкнул улыбкой. Обналичили чипы. И вот, он показал мне две маленьких бутылки. Угадай, что это?
Да ладно? выдохнул я. Я уж думал, их купили давно.
На эти бутылки с виски мы смотрели почти полгода. Невзрачные, мутного стекла, кривоватые. Этикетки наклеены наискось, на крышках въевшийся слой пыли. И содержимое, наверное, тоже далеко от стандартов. Но эти бутылки были верхом наших мечтаний. Я пообещал Ивару, что мы раскошелимся, купим их да еще самый большой сникерс в придачу, и славно отметим его день рождения. А потом как-то закрутилось все, и в тот магазин на отшибе мы больше не ходили.
Пойдем, Ивар вручил мне одну бутылку и кивнул на дверь. Найдем местечко посимпатичнее.
Сказать по правде, в нашей пустыне ничего симпатичного не было, поэтому мы устроились на чердаке над конюшней. Повозившись с пробкой, Ивар открыл свою бутылку и осторожно понюхал.
Редкостная гадость поморщился он и рассмеялся. Ну, моё здоровье! и отпил приличный глоток.
Его глаза тут же налились слезами, нос, щеки и уши покраснели, на шее вздулись вены. Ивар прижал к губам тыльную сторону ладони и передал мне бутылку.
Пойло оказалось омерзительным. Резкий запах ударил в нос, на языке разлилась спиртовая горечь, обожгла горло и провалилась в желудок. Я откинулся на мешки с зерном и отдал Ивару бутылку, ощущая, как по телу растекается тепло.