Когда стемнело, мальчики развели костер. На вечер были приглашены сосед Владимир Васильевич и его гости: мальчик Артемка товарищ Светослава и его мама. Все уселись вокруг костра. Белый тоже улегся в общий круг. Дети жарили в костре сосиски, взрослые беседовали.
Гостья дяди Володи ходила вокруг костра с фотоаппаратом. Она выбрала ракурс, при котором ей пришлось встать спиной к собаке, закрыв от нее все общество. Поводок не позволял Белому сменить место в общем кругу. Он терпел несколько минут, пытаясь выглядывать с разных сторон, мельтешивших перед его глазами ног, а потом неожиданно укусил гостью за лодыжку.
Родители Сережи, оправдывая Белого, уверяли, что собака оскорблена игнорированием ее законных интересов, ведь пес считал себя равноправным членом общества. И не без основания. Но решение бабушки было твердым, и она отправила собаку под крыльцо, сказав при этом:
Мог бы и голос подать, а не распускать свои зубы.
Белый и сам понимал, что всем испортил вечер, а себе несколько дней вольной жизни. Наказание он считал справедливым, и беспрекословно залез под крыльцо в ненавистную пыль, которая быстро превратила его белоснежную шкуру в серую. Однако же, больше всего удручало его то, что ночью явятся шибельдеи, и он не сможет потаскать их за хвосты, сидя на привязи. А уж они-то не упустят случая подразнить беззащитную собаку.
Гл. 2 Традиция
Когда все гости ушли, бабушка уложила внуков в постель. В этот раз на ночь она начала читать им сказание о деве горных вершин, Кызыл-Тюльгу, что в переводе с шорского языка означает «красная лисица». Это была дева-богатырша, защитница шорского народа. Бабушка интересовалась историей местного коренного народа шорцев и своими знаниями делилась с внуками. И пока Белый под крыльцом отбивался от наглых шибельдеев она читала:
Жил народ черноволосый
Скотовод, и земледелец,
И кузнец, и рудознатец,
И добычливый охотник.
Сорок горных перевалов
Берегли его надежно
От завистливых соседей.
Но платил он дань большую
Оборотням шибельдеям.
Дань не золотом, не хлебом,
Не собольими мехами,
Не поковками стальными
Юношами дань платил он,
Девушками дань платил он.
Шибельдеи приходили,
Требовали дань живую,
И от них, жестокосердых,
Редко удавалось шорцам
Спрятать кыз или оола.
Уводили шибельдеи
Их в глубокие пещеры,
Изнуряли заточеньем
И работой подневольной.
Юноши дробили скалы,
Добывая шибельдеям
Драгоценные каменья.
Девушки парчу им ткали.
Баба, а что это за шибельдеи такие? Это злые духи? спросил Светик.
Я думаю, что это иносказание ответила бабушка. На самом деле, должно быть, это кочевые воинственные племена. Они уводили в полон молодых здоровых людей, чтобы использовать их в качестве рабов. Шорцы вели оседлый образ жизни. Это был миролюбивый, мастеровой народ, который жил своим трудом, своими талантами в суровых условиях горной тайги. Но бороться им приходилось не столько с суровыми условиями жизни, сколько с набегами кочевников, уводившими их детей. Поэтому-то, я думаю, и произошло название народа от слова шор, что означает печаль.
Баба, а где сейчас этот народ?
Народ этот жив до сих пор, стала рассказывать бабушка. Всего несколько десятков лет тому назад наша деревня была большой, и в ней проживало много шор-кижи, шорцев. Теперь все они уехали в города. А в стародавние времена многие шорцы ушли на юг и, соединившись с другими племенами, образовали киргизский народ. Те же, кто остался, сохранили свою исконную самобытность. Я недавно узнала, что турки считают шорцев своими этническими предками, и часто приглашают на фестивали искусств в свою страну.
Как интересно, сказал Сережа, но это похоже на сказку.
Бабушка грустно покачала головой и ответила:
Боюсь, что история этого народа может действительно остаться только в сказаниях-каях, да и каи некому петь уже.
Она сняла с полки два томика стихов и, открыв один, прочитала:
Потеряв своего хозяина,
Кай-комуса скорбящий звук
Три дня и три ночи блуждал,
Все рыдал, звеня, все искал
Но никого не найдя,
В небе звук оборвался.
Обрываются звуки кая,
Идущие из веков,
Нет голоса молодого,
Что мог бы кай подхватить.
Дух знаменитого шорского кая
Навсегда оставляет наши края.
Замолкает кай,
Замолкает шорский язык
Невозможно им
Жить друг без друга.
Ведь покуда звучит кай-комус
Бьется сердце народа
Но почему, бабушка, может перестать биться сердце шорского народа?