Диван, на котором я сидел, скрипнул на него безвольной тушей свалился парень в слишком обтягивающих светлых джинсах. Я смутно помнил, что зовут его Илья и он отсосал мне как-то в туалете ночного клуба.
Мы знакомы? протянул он, закидывая руку на спинку дивана позади меня.
Ты обознался.
А по моему, мы знакомы. Знаешь, у меня хорошее настроение и с удовольствием поделился бы им с кем-то вроде тебя. Прогуляемся?
Я же сказал, я тебя не знаю. Отвали.
Илья обиженно оттопырил нижнюю губу. Он был из манерных, чем меня и бесил.
Что ты ломаешься, как целка? Или не помнишь, как мы с тобой зажигали?
Помню, потому и отказываюсь. Всего доброго.
Я направился к выходу. Краем глаза я увидел в толпе знакомых Матса. Он стоял, придерживая за талию брюнетку с выдающимся бюстом. Что ж, вкус у него определенно есть.
Отойдя на приличное расстояние от клуба, я остановился и закурил. Было тихо и пустынно, снег падал курпными хлопьями. За спиной я услышал шаги и вскоре увидел Матса. Он был без шапки, в наспех намотанном шарфе.
Ты домой идешь? поинтересовался он. Я тоже, нам по пути.
Он был чем-то рассержен: брови сдвинуты, дыхание учащенное, на скулах лихорадочный румянец. Хотя, возможно, просто быстро шел.
Так ты все-таки заметил меня там?
Я увидел тебя, когда ты уже выходил.
Матс вздохнул напряженно.
Знаешь, сказал он. Больше всего на свете я не люблю трусов. Особенно тех, кто трус настолько, что унижает людей не в лицо, а за их спинами.
Ты о чем?
После того, как ты ушел, к нам прицепился мой одногруппник Илья и при всех стал отпускать дебильные шуточки в твой адрес. Он сказал, что ты гей.
Вот так и произошел мой незапланированный каминг-аут.
Я вообще не собирался ничего ему рассказывать, но теперь, благодаря одинокому обиженному идиоту, от меня отвернется еще один человек. Я был готов к такому повороту событий глубоко в душе, но все равно дернулся от неожиданности после произнесенных слов.
Нога заскользила по подмерзшей решетке стока и я ухватился за куртку Матса. Мы упали, и он оказался сидящим на мне.
Ларсен, прости, но я правда гей, сказал я, рассматривая в близи его пушистые ресницы.
Холодные воздушные хлопья падали мне на лицо и сразу таяли. Я лежал, ощущая на себе приятную тяжесть его тела и улыбаясь, как умалишенный.
Окей, ты гей, задумчиво повторил Матс. Но это не повод поливать тебя грязью за спиной. Так что я не зря сломал ему нос.
Вы с Ильей подрались?
Я не говорил, что мы дрались. Я просто сломал его нос.
Что-то ты слишком горяч для северянина.
Ты не первый, кто говорит мне это.
Он встал и помог подняться мне. И еще раз, точно видел впервые, осмотрел с головы до ног.
Какой-то ты странный гей, резюмировал он. Я думал, геев видно сразу.
Многих сложно подловить на этом, пока они не полезут тебе в штаны.
Надеюсь, ты не собираешься
Успокойся, ты не в моем вкусе.
Матс на секунду замер и с чувством уязвленной гордости спросил:
Я недостаточно привлекательный для тебя?
Я не мог не улыбнуться.
Дело не в этом. Я убежденный актив, а ты, как я вижу, далеко не покладистый парень Ларсен, у нас бы ничего не получилось потому, что мы не смогли бы договориться, кто кого будет трахать.
Он ошеломленно отвернулся. Я успел заметить смущение на его лице и усмехнулся про себя.
Остальное время мы шли молча. У арки, где наши пути расходились, Матс вдруг положил руки на мои плечи и уверенно проговорил:
Я рад, что познакомился с таким сильным человеком как ты. Ты не стесняешься быть собой, но я знаю, как трудно отстаивать свою позицию в стране, где гомосексуализм считают болезнью и позором. Потому если тебе будет не кому поплакаться в жилетку, я всегда к твоим услугам.
Он исчез в темноте арки, а я еще долго стоял в желтом свете фонаря, засыпанный снегом. Я привык, что меня терпели, ненавидели, презирали, но не мог поверить в то, что кто-то захочет меня понять.
5 декабря
Ежегодный кинофестиваль молодых дарований в этот раз решено было провести в городке, располагавшимся в паре часов езды на автобусе. Я не собирался ехать, несмотря на то, что ехала вся группа. Но для филологов это было обязательным условием получения зачета по литературоведению.
В автобусе я разместился на последних двух сиденьях. Нужно было просто пережить этот день. Я включил музыку в наушниках на полную, но это уже не спасало: я начинал подсчитывать цветочки на обивке сиденья впереди.