Вера протянула водителю деньги.
Езжайте, я остаюсь.
Погоди, сунув деньги в карман, остановил женщину водитель. Я умную мысль сказать хочу. Я бы тоже от тебя сбежал.
Ты!? удивленно посмотрела на шофера Вера.
Не люблю навязчивых баб, которые смеются над мужчиной. Ты ж ему выбора не оставила. Вот и сбежал от тебя Чубайс. У нас в Ташкенте так женщины себя не ведут.
Водитель повернул ключ зажигания.
Да кому ты нужен, гастарбайтер! Езжай в Узбекистан и жену свою жизни учи, крикнула Вера, направляясь к мусорному баку. Но там никого уже не было. Женщина осмотрела прилегающую территорию, вышла на пустынное шоссе и минут через сорок вернулась в квартиру, которую снимал в Москве Гарри Барский. В квартире его тоже не было.
Самоуверенная дура, чуть слышно произнесла Вера, наливая себе чай на кухне. Мне надо было пойти за ним, и полюбить его в этой квартире. После ночи любви он бы остался со мной навсегда. А теперь ищи ветра в поле. Ядвига меня убьет. Там, в подвале, я спасла его от Старкова, но это еще как-то можно объяснить. А вот его побег из квартиры мой личный прокол. Это ж надо такое: от меня любимый мужчина сбежал из-за того, что навязывалась ему в жены. Это даже таксист заметил. Теперь искать Гарика по всей Москве придется.
«Хулиганы» из ЦРУ
Гарик видел Веру, выбегающую из подъезда, и слышал ее разговор с таксистом.
Хорошо узбек уделал, неожиданно стал на сторону таксиста Барский. А ведь он прав. Она все это подстроила: и драку, и похищение моей жены. Она хотела доказать, что Ирина меня не любит и предаст в любой момент.
Гарик сделал паузу, он хотел услышать комментарий от своего второго «Я», но МУЖСКОЙ ГОЛОС молчал.
Сказать нечего, поддел писатель того, кто только что лез к нему со своими советами. Ну, скажи что-нибудь. Оправдай Веру. Молчишь, значит, я прав. И никакое ты не мое второе «Я». Ты глюк! Самый настоящий глюк, который появляется в минуту опасности на волне страха. Ты уже ко мне приходил в прошлой жизни, в ИВС, и сейчас нарисовался, когда я чуть не сорвался с крыши. А там-то метра три было между домами, не больше. Для меня это семечки. В армии в длину я на шесть метров прыгал! На шесть! В два раза больше! И если б не рюкзак, то я бы приземлился на крыше, как планировал.
Мужской голос молчал и никак не проявлял себя. Гарику показалось, что он исчез из его головы вместе со страхом.
Ладно, черт с тобой, живи! чуть слышно пробормотал Барский. Куда же мне теперь идти? Может, навестить Старкова в больнице?
«Правильное решение, услышал Гарик в своей голове знакомый голос. Убей Старкова! Повесели старика. Он от тебя не отстанет. Ну, чего остановился?! Ты же сам знаешь, что Старков шизофреник. Он вплел тебя в свой бред, и это не лечится. Это сверхценная идея, мания, галлюцинация, бред отношения. Ты же в психушке работал и сам все знаешь. Старкова надо убить, прямо сегодня, сейчас!».
Ты, что, дурак!? возмутился Гарик. Я никогда никого не убивал!
«А в книгах?» не отставал мужской голос.
В книгах не считается, стал объяснять Барский. Каждый писатель имеет право на убийство своего героя. Это же детектив. Закон жанра. На первой странице труп, а дальше расследование. Сыщики, преступники, жертвы
«У нормального писателя на первой странице труп, и всё! А у тебя в каждой книге десять покойников. Десять! В каждой книге! Ровно десять. Почему так?» зашипел МУЖСКОЙ ГОЛОС.
Я никогда их не считал. Надоел герой, и я сметал его с шахматной доски. А что ты прикажешь делать с героем, образ которого не развивается, и он своим присутствием тормозит сюжет?
«Ты бы мог отправить его в командировку или вернуть на историческую родину».
Какая родина? Какая командировка? Это ж игра, выдумка, фантазия автора. Я же пишу детективы, а не исторические хроники.
«Вот и прекрасно, неожиданно легко согласился невидимый собеседник. Давай продолжим игру в сыщиков и убийц. Прямо сейчас ты идешь в больницу. Заходишь в палату и отключаешь аппарат искусственного дыхания, к которому подключили Старкова. Тебе не придется его душить и убивать. Это минутное дело, выдернуть вилку из розетки, и всё».