Ты надорвёшься, догнавший медленно шагающую девочку Вилле бесцеремонно высвободил ручку ящика из вцепившихся в него маленьких пальцев. Надорвёшь руку и не сможешь держать свой нож. Как ты тогда будешь им кого-то резать?
Пальцы выпустили ящик сразу же с каким-то бессознательным облегчением, но тут же, словно опомнившись, крепко сжались поверх пальцев Вилле. Ладонь девочки была мокрой и жёсткой, с ощутимыми бугорками мозолей.
Ты?! Отдай сейчас же!
Повернув голову, она ошеломлённо смотрела на него. Капюшон свалился с головы.
Нет уж. Сама отпустила, с улыбкой ответил Вилле.
Я просто не поняла задумалась Отдай!
Она полезла за пазуху за ножом, должно быть. Вилле поспешил вмешаться.
Я увидел, как тебе тяжело. Я вовсе не хочу отобрать его и удрать, поверь мне! Я только хочу помочь, донести
Справлюсь и без тебя!
Может быть. Но давай мы проверим это в другой раз.
Нож она всё же достала под отворотом плаща блеснула сталь. Наверное, девочке ещё не понравилось, что он коснулся её руки, ведь в переулке она сказала ему, что не любит, когда до неё дотрагиваются Но ящик был и правда тяжёл, и девочка очень устала тащить его по жаре, а Вилле выглядел безобидно, улыбка до ушей и вихрастые волосы поэтому она вздохнула совсем по-взрослому и убрала нож обратно.
Я ведь предупредила тебя, чтобы ты шёл своей дорогой, строго сказала она.
Знаю. Но я не виноват, что моя дорога снова совпала с твоей.
Не надо придумывать: к карнавалу короче всего через центральный проспект. Для чего ты свернул на набережную?
Подышать свежим воздухом.
Лгун. Ты заметил меня.
И заметил тебя, согласился Вилле. Заметил и вспомнил, что не узнал твоего имени. А я, знаешь ли, собираю имена.
Что за чушь, проворчала девочка. Они по-прежнему стояли друг напротив друга. Вилле держал ящик. Ему тоже было тяжело, но он не хотел ставить его на плиты, чтобы девочка не подумала, что он слабак.
И вовсе не чушь. Кто-то коллекционирует бабочек или монеты а я вот человеческие имена. Одну тётку, бывшую у нас дома поварихой, звали Гуанолия. Представляешь?
Повариха, девочка фыркнула. Значит, ты небедный, Вилле. Богатей-бездельник.
Почему бездельник? Вилле немного обиделся.
Нормальные богатеи сидят в своих дворцах и пьют аперитивы. Им недосуг шататься по предместьям и влезать в свары с фабричными недоумками.
Мне нельзя аперитивы, я же только подросток Слушай, что там такое? Вилле чуть приподнял руку с ношей, пытаясь определить вес.
Стеклянные реторы, буркнула девочка. По мне незаметно, что я могу носить что-то ещё? Да не тряси ты ящик!
Но Вилле опять улыбнулся не было в ящике никакого стекла, это он уже понял.
Гвардейцам на мосту ты тоже так сказала? И они не захотели проверить?
Я ничего им не говорила, потому что не шла по мосту.
А как тогда ты тут оказалась?
Переплыла канал на лодке.
Теперь возвращаешься к ней? С этим ящиком?
Ну, допустим
Значит, тебе его кто-то дал на этой стороне. Зачем? И почему лодка?
Много будешь знать умрёшь в канаве с выпущенными кишками.
Ты грубая. Тебе так нельзя.
Это отчего ещё? в голосе девочки явственно зазвучала угроза.
Потому что ты очень красивая.
Иди-ка к чёрту.
Туда ты меня уже посылала. Лучше скажи мне, как тебя зовут.
Тьфу! сплюнула девочка. Какой прилипала Сенджи. Моё имя Сенджи. И хватит стоять, как столбик. Раз взялся нести, то шагай
Прекрасное имя. Я такого ещё не слышал, сказал Вилле в спину девочке. И, довольный, пошёл за ней следом.
Она скоро выровняла шаг, чтобы идти бок о бок, и периодически поглядывала на него с затаенным подозрением а не удерёт ли, прихватив ящик, хоть и заверил, что не имеет такого желания. Влажный отблеск ярких радужек завораживал и притягивал. Загорелая кожа шелушилась на лбу. Сбоку носа у Сенджи был длинный белый рубец-царапинка может быть, задел, играясь, её домашний кот. Золотые короткие пряди растрепались и прилипли к вискам.
Ты бы сняла свой плащ, сочувственно произнёс Вилле. Тебе ведь в нём жарко.
Он не мой, коротко ответила Сенджи, проигнорировав заботу.
Как знаешь. Сенджи, а сколько тебе лет?
Четырнадцать. А в чём проблема?