Однажды Патрик сказал, что до Миллениума миротворцы воевали, но по совсем другим причинам и принципам. Кристин не слушала, она упивалась счастьем, приближением собственной свадьбы и очередным удачным рейдом. Ей не нравилось, что иногда ее отряду приходилось убивать, но это же было на благо.
Она кладет фотографию изображением вниз и подходит к большому террариуму, стуча ногтем по стеклу.
Привет, Беглец, Кристин улыбается. Большой пушистый паук притаился на противоположной стороне, наблюдая всеми своими глазами. Надеюсь, ты в порядке.
Она натягивает штаны и майку, убавляет музыку, открывает новую бутылку вина, проглатывает таблетку, хватает телефонную трубку и усаживается на подоконник. Кристин живет в старом, обветшалом доме двадцати этажей. Последний раньше был пентхаусом на четыре комнаты, в одной из которых теперь пробита крыша и живут птицы. Остальные три (спальня, гостиная и самодельная кухня) Кристин занимает единолично. Верхний и Средний город перестроили, что смогли реконструировали, но Нижнего это почти не коснулось. А особенно высоток, коих в этой части пара десятков слишком дорого ремонтировать дома в аварийном состоянии, в которых обитает около сотни человек, конечно.
Кристин живет там, где проходит линия между Нижним и Средним, так что вид из ее окон очень колоритный. С одной стороны серые и убогие дома, многие из которых заброшены, заводы с длинными трубами, подземка. С другой цветные домики, развлекательные центры, шикарные парки. Миллениум начинался с равенства и равноправия, от которых постепенно ничего не остается.
Раньше Кристин жила со своей семье на границе между Верхним и Средним. Теперь, после смерти Патрика, она житель Нижнего. Она переехала сюда, чтобы понять, почему он оказался среди мятежников. Но ей это так и не удается.
Кристин делает большой глоток и набирает номер. Она нисколько не волнуется, что абонент может вычислить ее: если начать искать, выйдет десяток фальшивых адресов.
В трубке слышится три гудка и суровый мужской голос.
Слушаю.
Кристин молчит, собеседник вздыхает.
Раз позвонила, то говори, а не молчи.
Кристин наблюдает за струей дыма над заводом и пьет вино. Оно кислое.
Не удержалась, да? говорит мужчина на другом конце. Ладно, я не лучше: мои друзья сегодня водка и лед.
Кристин ухмыляется в трубку и делает еще глоток.
Надо же, хоть какой-то живой звук от тебя.
Мужчина дышит в трубку, Кристин тоже, пару минут никто не говорит. В квартире у девушки запел Ленни Кравиц, и мужчина в трубке подпевает.
Ты сейчас, наверно, улыбаешься?
Абсолютная правда. Кристин смотрит на свое отражение в оконном стекле и слегка удивляется: как мало было нужно, чтобы стать другим человеком. Слегка печальная улыбка блуждает по ее лицу.
Почему ты не говоришь со мной? Ты все еще винишь меня, да? Я ведь сделал то, что должен был.
Трек-лист подошел к концу, и по квартире разлилась тишина.
Почему бы нам не встретиться и не поговорить, выяснить все?
«Мы разучились говорить друг с другом», думает про себя Кристин.
Мужчина вздыхает.
Хоть я все еще зол и считаю, что ты не права, я был рад собеседник запинается. Ну, ты понимаешь.
Кристин еле заметно улыбается: «Зато честно».
Ладно, пойду. Напьюсь чем-нибудь покрепче и спать, мужчина ухмыляется. Знаешь, мне бы хотелось однажды позвонить тебе. Чтобы твоя чертовая техника сгорела, не определила номер, и ты сняла трубку. Я хочу, чтобы наши идеологические войны прекратились. Возможно ли это?.. Ладно. Пока. Береги себя.
И ты себя, отвечает Кристин, когда собеседник вешает трубку.
3
Что ты здесь делаешь?
Патрик сидит за партой Кристин. Он отбрасывает каштановые волосы с лица и ласково смотрит.
У нас свидание, разве нет?
Его шутливый тон заставляет Кристин съежиться. «У него должна быть пуля в голове, и еще две в теле. Где она? Где они?!»
Присядь уже наконец.
Кристин медленно движется по классу, садится за парту слева и смотрит на школьную доску. Ракурс слегка не тот потому, что на ее привычном месте сидит Патрик. В этом классе преподавал мистер Ясски, ныне тоже мертвый.
Не посмотришь на меня? спрашивает Патрик.
Ты умер, ледяным голосом отвечает Кристин. Умер три года назад.
На улице, несмотря на солнце, идет дождь. Девушка смотрит в окно и наблюдает, как старый вяз скребется ветками по стеклу. Мерный шум капель успокаивает, но соседство с мертвецом, пусть и некогда любимым нет.