С вахты приехал прошлым летом, ходит, как чужой, все из рук у него валится. Испугалась сначала, что заболел. А он влюбился! Еле из него эту правду окаянную выпытала каялся передо мной плакал даже. Всё твердил, мол, «будем жить, как и прежде». У меня хоть внутри всё «огнем горело» от обиды, подумала: «Ладно, всё бывает. Перетерпит забудет. Ну, оступился, не устоял перед молоденькой. Так-то он девушками даже в юности не шибко увлекался. А тут? Может, нашло помрачение какое? Переживём! Я перетерплю, и у него блажь пройдет».
А потом вижу не проходит. не просто увлечение оказалось. Живем вроде вместе, а как чужие. Вроде рядом сидит, а мыслями далёко. Не думала, что это так страшно.
Они немного помолчали, вспоминая свое.
А знаешь, я же спортсменка была, улыбнулась тетя Маша грустно. Худющая, как ты. Смешно? Правда-правда! Спортсменка, активистка, хотя, не красавица. А в Сашу влюбилась в институте. Замуж выскочила. Все забросила: учебу, спорт, родила сразу сына. С тех пор вот пироги пеку
Аська смотрела на нее «во все глаза», но образ юной спортсменки как-то не вязался с обликом этой немолодой женщины, одной из многих, вечно снующих по магазинам с кошёлками, неухоженных и безвкусно одетых. Она поймала себя на мысли, что для молодых, люди постарше это люди «бесполые», как родители. Смешно даже представить, что у них какая-то любовь, страсти, нежности.
Я не жалею, что так прожила. Неправда ведь, когда говорят, что всё делают для других, всё мы делаем и для себя тоже. Я семейные хлопоты люблю, хоть их и мало ценят. Семья для человека главное в жизни, но что-то я упустила. Вот так, собрала ему вещи и отпустила. Сначала хотела сама уйти, так он не позволил.
Как? Сами отпустили? изумилась Аська.
Да Сложно, конечно. Стыдно, больно, но ничего привыкаю понемногу. Мне все равно легче у меня сын, невестка хорошая, внук «золотой». Больше сын беспокоит. Злой стал на отца, простить не может.
А вы его простили?
Может и не до конца еще гложет обида. За что со мной так? А с другой стороны посмотреть, в чем виноват то он? Не в рабстве жил, а в любви, уважении. Жили хорошо, многие завидовали. Уважение осталось, вот только любовь у него прошла. Нет, можно было бы оставить. Так ведь это же мУка ему была, да и мне
Лицо ее скривилось от боли, и она вновь задумалась.
Всю жизнь я хотела, чтобы ему было хорошо. А тут что, на муку обреку? Лучше сама перетерплю, пусть он счастливо живет.
А если это не любовь у него, а всё же это помрачение рассудка?
Может быть. Пусть живет «свою» жизнь, разбирается сам. Я ему не судья!
А если обратно попросится, пустите?
Не знаю. Честно скажу не знаю. Да он и не просился, так что чего об этом думать? Я планы особо строить перестала. Только одно знаю точно: сломанную чашку склеить можно, вот только пить из нее больше нельзя
Они поговорили еще: две брошенные женщины.
Аська вернулась в свой домик, легла, но сон никак не шел. В конце концов, искрутившись на жестком стареньком диванчике, она встала и вышла на крыльцо. Ночь была теплая, а небо чистое и звездное. Огромные звезды сияли так близко, что у нее захватило дух. Она вспомнила вдруг, как в девятом классе дружила с Сережкой из соседней школы. Высокий, худенький, он робко брал ее за руку, и они часами гуляли под звездным небом, а он рассказывал ей про созвездия, «черные дыры». Дружба не сложилась, зато с тех пор она могла найти в небе много созвездий и любимое созвездие Ориона.
«Люди смотрят и смотрят на небо. Для нас оно вечно и непостижимо, как Любовь. А ведь, пожалуй, только она наполняет смыслом нашу жизнь. Любовь, в которой не ищешь выгоды, гарантий, которая все прощает. Она дается не всем, приходит ниоткуда и уходит, когда захочет. Но именно такой Любви мы жаждем всем своим существом».
Собственный недавний роман показался ей таким пошлым и смешным, что стало стыдно.
«Я подожду! Я жду тебя, моя Любовь». Ей захотелось крикнуть это слова громко, но кругом стояла такая «звенящая» тишина, что она не решилась, а прошептала их, как молитву.
На перекрестке
Себя я ощущаю условной единицей,
Когда поток машин,
Куда-то мимо мчится.
И рядом люди-люди,
Такие ж единицы,
Сливаясь в массу серую,
Свои теряют лица.
И мир мне, вдруг, покажется
Игрой воображенья,
Когда кругом царит
Безумное движенье.
И жизнь мне, вдруг, покажется
Бессмысленной игрой
Стряхну я наваждение,
И, поспешу домой.
Где я такая личная и
Индивидуальная.
Любимая, ленивая,
И в чем-то гениальная.
И это вот осмыслив,
Я честно говорю:
Я перекрестки улиц
Ужасно не люблю!))