Видя, что вокруг старшины и его воинов находилась небольшая часть врагов, так как остальные в основном были заняты грабежом, Михаил крикнул своим спутникам:
Вперед, ребята! Давайте подмогнем Никите и его дружинникам! и первый ринулся на литовцев. Те, не ожидая нападения сзади, растерялись. Вос пользовавшись замешательством врага, они быстро разметали нападающих. Даже спасенная от насильников девушка, подняв с земли копье, с криком вонзила его в тело одного из литовских воинов.
Михаил, поддерживая старшину, истекающего от ран кровью, отбиваясь от напада ющих, крикнул оставшимся в живых дружинникам:
Ребята, будем отходить на подворье!
Воины, ощетинившись копьями, закрываясь щитами от стрел, отступили в подворье старшины.
Михаил опять распорядился, обращаясь к ратникам:
Закрывайте ворота! Здесь мы сможем какое то время отсидеться и привести себя в порядок.
Михаил осторожно завел Никиту Дмитриевича в конюшню, положил на копну сена и обратился к девушке:
Как хоть зовут то тебя, красавица?
Арина, ответила девушка. Говори, что делать то надо?
Перевязать Никиту надо, чтобы не истек кровью, а я пойду посмотрю, сколько в конюшне лошадей. Если что, прорываться на лошадях будем. Может, и спасемся.
Михаил прошел в стойло лошадей. Там было около десятка добрых коней, которые, мирно похрустывая, жевали сено. Он вышел из конюшни, позвал к себе двух дружинников и попросил:
Вот что, ребята, как можно скорее седлайте коней. Как только будет все готово, сообщайте. Прорываться будем. А я пока пойду подмогну остальным держать оборону ворот, чтобы литовцы не прорвались.
У ворот шла ожесточенная схватка. Враги упорно лезли на ворота и плотный забор с заостренными кольями.
Русские воины длинными копьями пронзали врагов, а меткие стрелы разили литовцев, которые падали по ту и другую сторону ворот. Дружинники были в более выгодном положении, чем непрошенные гости, но напор их нарастал и необходимо было что то предпринимать.
Неожиданно для защитников нападающие прекратили штурмовать подворье. По всей вероятности они к чему-то готовились.
Михаил, не теряя ни минуты, велел вывести оседланных лоша-дей и всем усесться в седла. К этому времени старшина после перевязки ран уже мог сидеть на коне. Наконец, все было готово.
Михаил коротко объяснил свой нехитрый план: «Открываем ворота и мчимся во весь опор к городским воротам, до которых от подворья рукой подать, а там скрываемся в лесу».
И вот дружинники, сбросив толстую дубовую закладку, резко отворили ворота. Всадники, не теряя времени, помчались из города.
Литовцы же, утомленные штурмом подворья, решив, что защит ники никуда не денутся и они еще успеют взять подворье, решили передохнуть перед решительным штурмом. Некоторые из них присели на землю, а иные даже насыщались пищей, которую взяли в ограбленных домах горожан.
Неожиданное появление всадников повергло их в растерянность. И пока они собирались что то предпринять, русские воины уже мчались к лесу. А там искать и догонять было бесполезно. Один из литовцев, видимо, старший, в досаде плюнул на землю, стал ругать своих воинов за нерешительность.
Всадники еще долго мчались по лесной дороге, чтобы уйти от возможной погони. Но литовским воинам было не до погони, так как они, отягощенные большой добычей и пленными, и не помышляли преследовать какую-то горстку дружинников.
Когда, наконец, всадники остановились, чтобы дать передохнуть уставшим лошадям, уже вечерело. Нужно было где то искать место для ночлега и отдыха. Один из дружинников подошел к Михаилу и сообщил:
Ночью, наверно, сильно похолодает, и начинается дождь. Оставаться в лесу нежелательно и опасно, надо собрать последние силы и добраться до деревеньки.
А далеко ли та деревенька? обрадованно спросил Михаил.
Да не так далеко, к наступлению темноты будем там. Лишь бы литовцы до нас там не побывали, а то все, поди, подожгли.
Будем надеяться на лучшее. Давай подымай всех и в путь.
Холод уже начинал пробирать людей, многие из них были одеты кое как, многие ранены. С большим трудом люди двинулись по извилистой дороге к деревне.
Уже было темно, когда, наконец, отряд подошел к поселению.
Увидев дома со слабыми огоньками горящих лучин в окнах, затянутых бычьими пузырями, все обрадовались, оживились, зная, что их здесь ждут тепло и, хоть и скудная, крестьянская пища.