Ближе не подходи
Давлю из себя улыбу,
А ближе не подходи.
Какую ношу я глыбу
Не знаешь ты на груди.
Какие темницы прутья,
И что за безумный змей
Терзает словесной мутью,
Как кто-то нажмёт на «плей».
Как часто тянет полынью
В моем заповедном краю.
Из воска фигурку я вылью
И может, кого-то убью.
К кому-то в обличии сером,
К кому-то чёрен лицом.
А мой был начертан мелом.
И ожил зловещий фантом.
С какой филигранной планеты
Сбежал он из чёрной дыры,
Где кровью умылись рассветы,
Где финиш занятной игры.
По зимней радуге скользкой,
Что стала в мороз столбом,
Пушинкой, снежинкой, воском
Во мне построил свой дом.
В себе все девять носила.
Родился голубоглаз.
Вокруг смотрел молчаливо,
Пока не шлёпнули раз.
Крестили одной водою
Смотрел вокруг, не кричал.
Мне дали крестик с бедою.
Второй его выручал.
Единой связались датой.
А крёстной дедова мать.
И кто тут был виноватый
Через семь годов умирать
Ей пришлось день в день, как крестины.
Без опоры остался малец.
Может, это лишило силы,
В жизнь вошёл он, как в чёрный лес.
Может, кто-то поставил подножку,
Чтоб затылком о крепкий лёд?
Обрядили в чужую одёжку,
Опоили невинный рот?
Бесприют: не жилец и не странник.
Безраздел: путь его или мой.
Данный небом заблудший посланник?
Преисподней лукавый изгой?
Карма?
А может, это карма хулиганом
Или каким отпетым дураком
Влачить себя по жизненным барханам,
Ломиться в дверь шершавым кулаком.
Или лететь за радугой сквозь тучи,
Иль у дороги прятаться в кустах
(Стоять и ждать клиента), чтоб везучих
Раскошелить с улыбкой на устах.
Таскать дрова иль шпалы в нашем веке
И драный холст с заплатой на душе.
Или впрягать в свою упряжку реки
И балансировать на скользком рубеже
Влечёт людей по жизни безотчётно
Неведомая сила, верь не верь.
Корабль на автомате, беспилотный.
И вряд ли спрыгнешь в замкнутую дверь.
Не веришь в карму, дерзкий и отпетый?
А кто по круговой, по колее?
Из года в год твоё все то же лето,
Как на обед куриное филе.
Сны в осень
Этот насмешливый сон провоцирует осень.
Каждый виток годовой просто так не смахнуть.
Как неизбежно рога оставляются лосем,
Так норовит и умерший ко мне соскользнуть.
Встреча, знакомство, объятье и первые ссоры.
Тащит на путь, обещающий негу и блажь.
В сумрачном небе рисуем предвзято узоры.
И за восторг принимаем отчаянно фальшь.
Снова слова, будто грохот из чрева пещеры.
Путь за соломкой истоптан, разлит керосин.
Поздно роптать, как и требовать пламенной веры.
Каждый лишь волен вернуть для себя мезонин.
Порознь, не вместе прошли километры и цели.
Заполонили сердца дел и синтезом сфер.
Что же с уходом тепла проникаешь ты в щели,
Разве их много для тех, кто не ведает мер.
Завидно видеть мои развлеченья и старты,
Ревность опять пожирает и уксус бурлит?
Снова гундосишь, красуясь несметно, что стар ты.
И раздирает в клочки нашу связь динамит.
Осень твоя, словно злая чумная девчонка,
Криво щербатится зубом и метится в пах.
Кровь, и ремень, и скакалка, и эта ручонка
Воздух распадом и тленьем так жутко пропах.
Жили нескладно, и много ль скопили сокровищ,
Часто ль гармония пела нам гимны свои?
Что же сбегаешь упрямо с загробных урочищ?
Знай, не поют на Покров с голых кущ соловьи.
***
Там, где летают чайки
Под грозными небесами,
Там, где в лихую полночь
Мерещится горний свет,
Ранний приход встречайте
Кого-то в широкой раме.
И забывайте горечь
Тяжких и долгих лет.
Быть или быт?
Слишком часто стелила соломку?
От игрушечных прятала бед?
Не окреп его норов ломкий.
И размытым предстал силуэт
В свете будущих дел и свершений
(Кто бы там всё облёк в шоколад!)
Доморощенный кукольный гений.
Разметавшийся в прах зыбкий клад.
***
Серый паук допрядёт паутину.
Псы за стеной перестанут лаяться.
И разогнутся свободные спины.
И разбегутся все каракатицы.
***
Интернет, удержи на плаву,
Как травинка в бушующем море.
Я поблизости рыбу-пилу
С содроганием чувствую вскоре.
И нацеленный хищника клюв,
И клешни из запутанной тины,
И подводную злую струю,
И акул атакующих спины.
***
А мне приснился этот летний дождь,
Что спутал карты многим бесшабашно.
Как будто до небес построил башню,
Прозрачно намекнув на свою мощь.
Он опрозрачил платья у девчат,
На свой манер причёски закрутил.
Ему забавно, как вокруг визжат.
Несутся под навесы что есть сил.
О, летний дождь! Завзятый баламут
Щекочет тех, кто пренебрёг зонтом.
А где-то сохнут и как манны ждут
Его упругих струй с пустым ведром.
Он волен бить в асфальт и по стеклу.
Он прямо лупит или вкось разит.
Так жадно пьют морковка, хрен и лук.
И всё-таки герой иль паразит?