Междутемье
Голос твой мне услышать
Через века
Позволь!
Мир затейливо вышит,
Вторит и слышит,
Рядом с тобой,
Он твой!
Страшный и злой,
Яркий, живой,
С пиром, чумой.
Серп над тобой.
Рупор земной
Страхов и войн.
Песни и вой.
***
Мир нет!
Мозг нет!
Жизнь нет!
Ты нет!
Венера ДА!!!
Пепел и тлен,
Морок и крен,
Сумрак и плен.
Тогда ЗАЧЕМ???
Просто прими
Вечный рефрен.
***
И бежать, собирать, узнавать
В этом смысл.
Бьёт энергия ковш подставлять,
Не давить, не вниз.
Распирает, бушует, влечёт
Руки в ковш!
Застоится, закиснет в дрожь
Не спасёшь.
На порыве, на взрыве, на вдохе
Приласть, взяв.
Так с Венерой Юпитер
Далёк, но сошёлся в глазах
Зевак.
Так с Венерой Юпитер
Знаешь, так далеки они
И мы
Ну дотронься, смей, вознеси!
Валуны костры шатуны
***
Бог спускается к нам с небес
В виде тощей бродячей кошки,
Как с подбитым крылом скворец
Или нищенка у дорожки.
Или бабочкой вдруг впорхнёт.
Ты поймаешь? Отпустишь на волю?
Дарит самый редкий цветок
Ты сорвёшь? Полюбуешься в поле?
Пособит в роковой момент,
Подходящую книгу подбросит.
Чудом выживешь на войне.
И познаешь волшебную осень.
Испытания каждый шаг.
Выбираешь свою судьбину.
Так взрослеет твоя душа.
Или катится вниз, в трясину.
***
Бывают дни
В них быть хочу красивой,
Кормить с руки удачу и луну.
И восхищаться ясной перспективой,
И чтоб стилет был вовсе ни к чему.
И чтоб деревья свет дарили тихий,
Качаясь в такт созвучиям в душе.
Сбежали прочь все лярвы, как трусихи.
И мир предстал сюжетом Бомарше.
Слабак утонет
Синий зимний вечер
Кончится слезами.
А камин лепечет:
Чудо будет с нами.
Ласковые тени
От дрожащих свечек.
Хрупкие колени.
Чей-то взгляд беспечен.
Магия снежинок
Звёзды на ладони.
Мир силён и гибок.
А слабак утонет.
***
В день траура горел закат
Краснее красного.
Добрались до небесных врат,
В крови несчастные.
Весна повисла над страной
Шелками чёрными.
Шакалов всё слышнее вой.
И вьются вороны.
Быть может быть
Быть может быть нужен какой-то звонок,
Который заставит упрямое сердце
Сорваться в полёт и скользить мимо ног,
В цветные одежды заставит одеться.
Быть может быть нужен кому-то шлепок,
Чтоб в вихре кружиться забытого танца,
Чтоб кто-то успел заскочить на денёк,
Чтоб чье-то коварство успело сломаться.
Быть может быть нужен ничтожный успех,
Песчинка на сторону «быть иль смотреться»,
Чтоб снова качнуться с качелями вверх,
Чтоб снова вкусить заповедного перца.
Быть может быть важен неведомый стиль,
Заметный немногим, не портящий метра,
Который приделает лодочке киль
И парус наставит под лопасти ветра.
Быть может быть что-то случится не так,
Когда мельтешнёт золотистый росточек,
Из семечки, что мимоходом впотьмах
Ты как-то зачем-то нечаянно бросил.
Быть может быть смазанный тенью фестон
Тобой незамечен, и рвётся тревога,
И ты громыхнёшь для игрушки пистон,
И сумерки съёжатся в образе блока.
Быть может быть это напрасный рефрен,
Чужая манишка облезлого фрака.
Её износил ведь уже манекен,
Так что ж подбирать, суетиться и плакать?
***
Скинь мешок, плечам позволь восстать
И вздохни всей грудью перед боем
С теми, кто мешок взвалить опять
Норовит, манкируя тобою.
Заслони себя от черепков,
Что летят к тебе в обмен на доблесть.
Руки выскользают из оков,
Если ты свою продолжишь повесть.
А чужое уходи, вампир!
Свой отстрой свободным новый мир.
***
Глубже дорога, плотно укатана.
Ездим по кругу, с всё высшими скатами.
Так погружаемся скоро не выбраться.
Мира пужаемся, надо ли двигаться?
Меньше обзора, скрываемся в темень.
Внутренним взором вонзаемся в темя.
Глубже дорога Засыпать нечаянно?
Выход к острогу или в отчаянье?
Выход на светлое вдруг да? и полюшко?
Мёртвое, бледное финиш и горюшко.
***
Красное, синее
Тельце осиное.
Что в твоём имени
Самое сильное?
Где твои буковки
Встали не рядышком,
Что надломилось
И стало оладышком?
***
Мне выдали программу на долгие года.
Скользить и пресмыкаться по тонким проводам.
Там напряженья громы и строгий дядя ток.
И лёгкое решенье маячит между строк.
Опасно жить в квартире, где строгий дядя ток.
И мысли колошматят истаявший висок.
***
Тон.
Твой тон несносный, как свинец.
Лом.
Незримый лом тебе отец.
Сом.
Как сом, прилип совсем ко дну.
Том
Твоих диагнозов в углу.
Дом
Тебе не крепость, а тюрьма.
Бом!
Тебе отмерила судьба
Сон
В не самой древней из гробниц.
Кон
Ты замыкаешь, павши ниц.
Ветвь
Тебя засохшая дала.
Смерть
Всех остальных уж увела.
Жжёшь
Огарок праздный сил в нём пшик!
Сплошь
Тебе сияют миражи.
Век
Сжимаешь, пойманным в кулак.
Вверх
С тоской глядишь на вольных птах.
Мир
Ты свой обвёл тройной чертой.
Тир,
А в нём мишень желудок твой.
***
Не могу разобраться никак:
Их вампир или наш вурдалак
Нагло виснет на шее репьём
И пронзает клыком, как огнём.
Не знаком мне как будто с лица
И чертей в нём не вижу отца.
На каком перепутье лихом
Я его подхватила и в дом
Принесла на своих ли руках?
Баламутит умерших прах,
Никого не помянет добром
Все слова у него вверх дном.
Вечно требует или должна?
Что скрывают его рукава?
Чей из глаз обжигающий свет,
От которого сразу в кювет?
Их вампир или наш вурдалак.
Чёрный спутник и кровный мой враг.
***
Мы будем прятать голову в песок,
От содрогнувших убежим догадок.
От тех, кто жалок и немножко гадок.
И продырявим собственный висок.
Мы убежим в шалаш из миражей,
Отфотошопим, что глаза тревожит.
И холодок уж не бежит по коже.
Хотя сереет белизна манжет.
Закроем мир, уставившись в глазок.
Чтоб тихо и тепло, и неопасно.
И под рукой всегда лечебный пластырь.
В кладовке с пылью древнее серсо.
***
Глазунья на ножках, смешные ромашки,
В них столько задора и милой дурашки!
В их рожицах множатся маски-гримаски,
Используя мастерски только две краски.
Они замышляют подвох и интригу,
Кивают и внемлют и ветру, и мигу.
И строить глазёнки они мастерицы.
Мелькают юбчонки, усмешки на лицах.
На тоненьких ножках соцветья ромашек.
Им осень не сделает добрых поблажек.
Ликуйте, ромашки, под солнечным оком!
И радуйтесь миру с улыбкой широкой.