Стефан ван Марвес.
Голландец, что ли?
Предки
А-а Это хорошо. Значит, море в генах есть Ну, приезжайте. Знаете, как до нас лететь? До столицы, потом на север до полюса; там через полюс вас заберет вертолет. Скажите ваш адрес, мы вам деньги вышлем
Мне не нужны деньги, но Расмус уже не слышал; проорал обратно адрес: «правильно?» и отключился, словно убежал. Стефан смотрел на телефон, и радость наполнила его, как кувшин наполнился бы водой, для цветов с полей; Река приносил такие Капельке, и они стояли долго-долго: «они стоят так долго, потому что кувшин глиняный, это особая магия», повторяла весело Капелька
Прощай, Капелька, прошептал он. А назавтра вечером был опять семейный совет. «Я думал, ты будешь у меня в журнале работать», повторял дядя, мама морщилась от дыма его сигар, сухой и тяжелый, словно камин плохо разгорался; папа молчал, сложив перед собой узкие, как и лицо, руки; Эдвард кривился: для него Стефан был черной овцой и еще он женился два года назад, а детей всё не было; и только одна мама поняла: «Оставьте его в покое; всё за него уже сделали, жизнь расчертили, график, а он сам хочет пожить».
Мы видели, как он сам умеет жить, Эдвард кинул взгляд, будто чиркнул спичкой о коробку, двое детишек незаконных к двадцати
Помолчи, оборвал его отец и повернулся к Стефану: А ты не молчи отвечай, что за безумие? Ты хоть знаешь, что это Гель-Грин?
Порт, пожал плечами Стефан; он опять стоял у окна, те же самые зеленые занавески.
Огромный порт, сказал отец, мирового значения Но его только строят; там нет даже домов. Бухту только открыли это было огромной сенсацией, два молодых брата; но ты даже для них слишком молод Это очень ответственно, понимаешь? У тебя дети, ты их с собой туда возьмешь?
Да, и дядя застонал; он тоже привык к Свету и Цвету, всегда приезжал с подарками: в этот раз была железная дорога на дистанционном управлении. Потом все молчали и пили кофе каждому свой, и Стефану опять не принесли; он стоял и смотрел в окно, как гаснет день, и думал: «Хочу уехать, увидеть мир»; он не знал, почему подобрал это объявление; он просто чувствовал, что где-то далеко есть совсем другой настоящий Стефан, который ничего не боится и учит этому своих странных детей
«Как хочешь», был папин вердикт; «Подумай, Стефан», дядя и Эдвард. Через три дня пришли деньги с точным указанием рейсов время и место; и Стефан сложил вещи; когда он закрывал чемодан, вошла мама с толстой черной курткой из сверкающей болоньи с меховым капюшоном. «Зачем это, мам? я взял пальто». «Возьми», и густо покраснела, словно призналась, что любит не отца, а другого мужчину, я смотрела новости там все в таких ходят; там холодно и влажно»
Цвету было четыре года, Свету шесть скоро в школу; и Стефан думал, есть ли там школа; купил на всякий случай учебники, новые ботинки, кучу разноцветных свитеров и всё боялся, что они не захотят поехать вместе с ним; будут плакать, прощаясь, в аэропорту. Но они шли спокойно, держась за руки, в голубой Свет и оранжевой Цвет кепочках; Цвет крутил головой: ему всё было любопытно, он был из первооткрывателей. И Стефан с облегчением понял, что, может, наоборот, к лучшему; с папой и мамой Цвет превратился бы в обыкновенного избалованного подростка, каким был Эдвард; а Свет был для него загадкой; как Река; как река. Они спали, обнявшись, в самолете. «Какие милые, сказала стюардесса в синей форме, ваши братики?» и принесла им по куриной отбивной с оливкой внутри и фигурного шоколада. Стефан смотрел на облака внизу; везде у него спрашивали паспорт выглядел он на пятнадцать, застрял во времени, Марти Мак Флай, когда его жизнь началась и закончилась; рассеянно целовал детей в макушки и покупал им мороженое и орешки по первому требованию. «Мы не упадем?» спросил шутливо толстяк по соседству, пристегиваясь, у Света; мальчик посмотрел на него огромными серыми глазами; и, как потом толстяк рассказывал своим друзьям за пивом, «они у него словно засветились изнутри, словно корабль с призраками начал подниматься со дна моря»; и Свет ответил: «Нет; вы умрете от сердца, через много лет, в больнице с синими стенами; мой папа во сне, дома; а Цвета убьют люди с черной кожей, он будет великий путешественник, а я еще не знаю» и погрузился в созерцание ночных огней внизу. «Свет», шикнул на него Стефан, люди вблизи оглянулись; а толстяк попросил через час стюардессу пересадить его в соседний салон. «Там экономкласс, сэр». «Ничего, я доплачу». «Напротив, он стоит дешевле»; и все оглядываются; «вот видишь, что ты натворил; напугал человека», сказал Стефан, а Свет покраснел от обиды: «он сам спросил» и отвернулся к иллюминатору; «только этого еще не хватало» так они поссорились