Тем не менее лекции прошли успешно. Я потерял сознание всего пять раз. Кристалл были вежливы, внимательно слушали. К их несомненным плюсам относилось и то, что у них отсутствовали органы речи. На мой взгляд, побольше бы таких учеников! Одно удовольствие работать.
Я вернулся в учительскую, когда там почти никого уже не было. У терминала копалась в документах Мариам Каплан, учительница музыки. Она обучала в основном волножителей и сколотила из них хор, который готовился к выступлению на Земле. Для них уже перестраивали центральный концертный зал в столице Доминиона.
Мелани сидела за столом и грустно пила чай.
Как денек? спросил я.
Достали! сказала она. Нет, ты погляди, какую чушь пишут!
И она развернула передо мной окно с сочинением одного из своих учеников. Я пробежал текст по диагонали и улыбнулся.
А что, получилось остросюжетно. Особенно тот момент, где говорится, что «Гитлер ратоборствовать в Русь».
Ох, простонала Мелани. И это ведь еще не худшее!
Вы с ними не дошли пока до истории Доминиона?
Даже браться за нее не будем. А то меня уволят. Они все понимают не так! Я объясняю, объясняю, а толку нет.
Мне сразу стало легче на душе. Не один я страдаю. Учительский коллектив дружно стонет под гнетом инопланетного тугодумия.
Предлагаю пойти развеяться, сказал я непринужденно. Выпьем по коктейлю?
Мелани посмотрела на меня изумленно и протянула:
Ну давай.
Мы вышли из учительской. Любопытная Мариам буравила нас глазами. Сейчас полетит и всем доложит. Надо было сначала заглянуть в контракт: вдруг за романы с другими преподавателями тоже какой-нибудь штраф полагается? В тюрьме «Венерианский централ» и то условия мягче.
Я повел Мелани на пятую палубу в уже знакомую мне рюмочную. Пора открыть красавице непознанный мир желудковертки. Это пойло способно примирить с реальностью любого. Мы повернули за угол и уперлись в глухую стену.
Странно, сказал я. Где «Три амебы»?
А что это такое? спросила Мелани.
Рюмочная. Вчера она была здесь, я полез смотреть карту. И правда, тупик! Какого черта?!
Первый раз про нее слышу. Здесь, на корабле, только один бар «Пьяный ксенос». Он на третьей палубе, у грузового лифта.
Я в недоумении ощупывал стену. Куда делась рюмочная? Где моя желудковертка?
Послушай, я вчера здесь был. Тут висела реклама, яркая такая.
Ладно, я тебе верю, сказала Мелани тоном, которым буйного сумасшедшего уговаривают добровольно надеть беленькую рубашечку с модными длинными рукавами. Пойдем вниз?
Нет. Я должен найти мою рюмочную. Она же мне не приснилась!
Тогда вперед.
Я трижды прошел вдоль стены, пересмотрел планы этажей, вбивал раз за разом в строку поиска слово «амеба» на языках, которые помнил. Ничего! Рюмочная испарилась.
Пойдем в «Пьяный ксенос», сдался я, в глубине души надеясь, что просто невнимательно прочитал название, и он окажется тем самым местом, которое я ищу.
Блеклая кривоватая вывеска бара мгновенно разрушила мои надежды. На входе дежурил охранник. Он сканировал клиентов и выдавал им жетоны доступа. Выпивка разливалась автоматами. По жетону ты мог получить три порции пива или одну порцию крепкого напитка, который условно назывался «алкоголь». У инопланетян выбор тоже был не особо богатый. Вислоноги в углу дышали озоном и периодически почесывались. Ретро-хордовые шары угощались соком ямофикуса, бактерии плавали в плодородной смеси, задрав жгутики вверх. Центавриане, вооруженные вибровилками, сражались с галлюциногенным грибом шта. Несколько неизвестных мне инопланетян обступили аппарат, напоминавший счетную панель, и завороженно смотрели на поток бегущих цифр. Двое из них уже бессильно стонали.
Мелани подвела меня к алкомашине, и я взял нам обоим по пиву. Мысль о рюмочной не отпускала меня. Что это было? Сон, видение, розыгрыш? Я понимаю, если бы я увидел рюмочную после желудковертки, но все было до! И бармен, борец с гадами, и высокий стул, на который я карабкался, как на Эверест. Я найду их во что бы то ни стало!
Мелани, сидя рядом со мной, молча пила пиво. Стоп, я же должен занять ее милым разговором!
Ты любишь цветы? брякнул я.
Не очень, сказала она. А ты?
Не знаю. Наверное, не люблю. То есть я к ним ничего не чувствую.
Я с ужасом подумал, что подобного бреда я не нес даже на уроке. Надо выплывать к нормальным темам. Рассказать что-нибудь смешное.