Бессмысленно всё, если жизнь не любить,
Не плакать в молитвенном благоговенье
Пред Вышним и перед тобой, суета.
Любя, я в стихах выраженье горенья.
В моём духославье Небес красота.
Я птица бесплотная, песня святая
Во стаде любовных духовных сердец
Спасибо за счастье любить, мой Творец,
И струны духовными трогать перстами.
Кучевые облака в Сао-Жозе-ду-рио-прету
Cхватка с наглостью
Ничтожество и наглость брат с сестрой.
Их уровень един: наглец всегда ничтожен.
Будь с наглецом предельно осторожен,
Не оскверняй свой дух с ничтожеством войной.
Убожество в словах не победить:
Отточен ум его на блуд и словопренья.
Ложь насмерть защищает своё мненье.
Защита лишь в оном: ничтожество любить.
Пускай кидается, как злобный пёс.
Молчать, не нарушая самообладанья.
И, посылая мысленно признанья
В любви,
молитвенных не отрешаться грёз
И душу не смутить нечистотой!
Ничтожество и наглость цели не достигнут.
И злоба опозоренная сникнет.
И поцелует непорочные уста
Тот Дух, что у Небес ты испросил.
Позор сестре и брату обеспечен.
Земной путь наглости убожеством отмечен.
А ты, им не поддавшись, благодать вкусил.
Лука Джордано, Святой архангел Михаил ранит сатану
Не возвращаться
(Двадцатый взгляд
на изображение девственного лика святой Лузии,
что в притворе храма её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Как глубоко любовное молчанье,
А рассужденья о Всевышнем так мелки
Опутанный речами дух дичает.
И я, словесному безумью вопреки,
Молчу.
В молчанье девственно сознанье.
Его любовью заполняю пустоту.
Как сладостны душе Любви касанья!
Люблю и налагаю на уста узду,
Благоговея пред сознанья чашей,
Наполненной святой Любовью до краёв,
И причащаюсь благодатью вящей
Любовь так далека от музыки и слов.
Она молчит, как взгляд святой Лузии.
В нём тайна, недоступная людским словам.
Смотрю, люблю и суета бессильна.
И духом дух Лузии жажду целовать,
Объятьем горним свято наслаждаться,
Боясь и в духе прикоснуться к очесам
Они подобны непостижным Небесам.
В них утонуть и в мир не возвращаться.
В память Люции Фёдоровны Воронцовой
Послания смерти
Послания смерти Душа, их «читая»,
Сжимается в ком от пронзительной боли.
И кажется плоти она умирает,
И в век не видать ей ни счастья, ни доли.
Послания смерти Едва ли не всякий
Охотно шлёт духом их дальним и ближним,
Стремясь покарать тех, кто мыслит инако,
И славит при этом Спасителя в вышних.
Едва ли не каждый тиран и насильник.
Но только под солнцем нет правды единой.
Любовь лишь к Творцу примиряет всё в мире
К Тому, что вне слов, вне церковной рутины.
Послание смерти приняв, я признанье
В любви шлю в ответ злопыхателю духом.
Оно не случайно: в нём мне воздаянье.
И руки пославшего ангела руки.
Люблю я вас, ангелы смерти, в том меч мой.
И сколько бы ни было глав у дракона,
Срублю их, любовию превознесённый,
И с благоговеньем восславлю Предвечность.
Обручение
(Двадцать первый взгляд
на изображение девственного лика святой Лузии,
что в притворе храма её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Я в дусе. Лузия меня воздымает.
Бесплотная твердь, как ковёр-самолёт.
Земля, её скорбь уменьшаются, тают.
Душа к Божеству безымянному льнёт.
Горящее сердце на облаке дивном,
Прозрачном, как слёзы молитвы моей,
Скрывается в Солнца духовных глубинах.
Лузия и я Мы летим, как во сне,
К престолу, который узреть невозможно
Иначе, как сердцем, горящим в Любви.
Вдруг глас: «Обручается в дусе раб Божий
Лузии, чей дух в этом храме царит»,
Огромном, как Небо, как Солнце, кипящем
Духовным огнём, от которого я
Возжёг моё сердце, что горнего жаждет,
Дрожа, как свеча. И, любовью звеня,
Поют мои губы поэмы Лузии.