Глеб надеялся, что, если я увижу Аарона, может смогу что-нибудь вспомнить. Аарон тоже говорил, чтобы я ушла.
А ты? Почему не ушла? Почему осталась?
Она внимательно на меня смотрела, прямо в глаза заглядывала.
Я, когда записи про себя смотрела, поняла, что любила Глеба таким, какой он есть, до потери памяти я же знала, кто он. Как я могла уйти? Мне только надо было эту любовь вспомнить, и я вспомнила всё.
Лиза молчала долго, казалось, то, что я ей рассказала, никак не укладывалось в её голове. Она погладила меня по руке, потом встала и походила, села и снова взяла меня за руки.
Понимаешь, только Глеб это смог, можно уйти от человека, не убить, самому умереть. Но находиться рядом в агрессии он долго держался, другие так не могли и с тобой встречаться, когда он от одного запаха твоей крови с ума сходит, за сотни километров тебя чувствует, это тебе не понять никогда. А потом получить твою кровь и опять рядом быть, это
Она махнула рукой, объяснить невозможно.
А ты, ты как смогла остаться, когда всё произошло? И потом, когда всё вспомнила он как смог тебе всё показать, почему не ушла, не понимаю.
Лиза качала головой, взмахивала руками, хлопала себя по коленям.
А как ты боль эту выдержала? Столько дней выдержала, почему ты потом не ушла? Он богат, Глеб, у него дворцы и кланы.
Я знаю, он по контракту чего-то там мне отписал, дворцы и счета.
Она смотрела на меня, не моргая, и качала головой.
Это Глеб и ты, ты и Глеб. Только у вас, больше ни у кого, только вы.
Она помолчала несколько минут, я не решилась нарушить это молчание. Мне нечего было ей сказать, столько всего произошло за последнее время, что я уже не знаю, что на самом деле держит нас вместе с Глебом. Моя ли любовь, моё одиночество, энергия, или, может, одиночество самого Глеба в этой его мощи и в этом его мире. А то, что у нас получилось, о чём она мечтает для своих сыновей, пока невозможно для них, они ещё не прошли свой путь одиночества, они не готовы к нему. Заставить понимать то, что ты не понимаешь, не прошёл своей жизнью, своей болью, невозможно. А без этого понимания невозможно удержать таких как они, поэтому погибла эта девушка Сергей не был готов к таким мукам, он не хочет менять свою сущность, она его вполне устраивает на данный момент.
Лиза тяжело вздохнула и попросила:
Катя, ты к Аарону когда поедешь, Глеб раз пообещал ему, отвезёт, он слово всегда исполняет, посмотри как он держится. Ты человек, сразу поймёшь, это видно.
Аарон всегда при мне держался, я его никогда не боялась.
Это он сытый был настоящей кровью, а теперь он другой.
Вспомнив Лею, как она изменилась за сутки, я согласилась с Лизой.
Может, я приеду к нему, но мне важно, что ты думаешь. Олаф у него ведь был?
Был, Олег сказал, что Олаф ему сильно помог.
Олаф да, он всё знает, только делать самому надо, а мои ничего делать не хотят, им и так весело жить. Ладно, пойдём обедать, да и Глеб уже круги нарезает, совсем сердитый.
Мы вышли из беседки, сразу ниоткуда появился Глеб, обнял меня и обратился к Лизе:
Лиза, прости, но мы уезжаем, на обед не остаёмся.
На её удивлённый взгляд лишь сообщил:
Мы завтра уезжаем в Норвегию, а у меня ещё дела в Париже.
Лиза пожала плечами, дела так дела, с Глебом не поспоришь. Она обняла меня и постояла так, ей действительно было тяжело оставаться со своими думами о несбыточном.
Олег уже сидел в машине и кивнул Глебу, что-то готово, я это поняла. И мы поехали неизвестно куда по делам. Это оказался ресторан на корабле, который медленно двигался по реке, можно было рассматривать красоты Парижа и обедать.
У тебя встреча в ресторане?
Нет, это для тебя. Тебе понравилось гулять по набережной, и я подумал, что обед на реке доставит тебе удовольствие.
Мы сидели в отдельной кабинке, со всех сторон окружённой стеклом и берега проплывали перед нами вместе с домами, дворцами и набережными. Иногда я даже забывала есть, так всё было красиво, с погодой благо повезло. Я впитывала все картинки и говорила себе запоминай каждый дом, мостик, всё, будешь вспоминать, выглядывая в непрозрачные окна дворца.
Олег долго говорил по телефону и отчитался перед Глебом:
Для поездки всё готово, самолёт ждёт, окна есть. Сопровождение прибудет паромом.
Окна, это как?
Он посмотрел на меня, усмехнулся, но ответил: