Она хорошая, я знаю. Но я всё равно одна. Нора для Аарона, закон.
Ты для меня, а я для тебя, ты не одна, нас двое.
Горько улыбнувшись, я опять погладила его по щеке, прошлась пальцами по губам, он попытался их поцеловать, но я убрала пальцы.
Мне жаль, ты не представляешь, как мне жаль, я даже поверила на какое-то время, но я ошибалась.
В чём ты ошибалась? Расскажи мне, я пойму, я всё сделаю, только скажи.
Глеб смотрел на меня совершенно чёрными глазами, и я прикрыла их рукой, не могу на них смотреть, люблю я синеву, небесную синеву. Он понял, почему я их прикрыла, и застонал от бессилия, опустив голову. Как он это сделал, что он смог подумать и так в это поверить, чтобы поднять на меня свои синие бездонные озера?
Прости меня, я не смогла, я долго верила, я думала, что смогу, но не смогла.
Что ты не смогла? Девочка моя, что ты не смогла? Скажи Глебу, только не молчи.
Но я не могла ничего больше сказать, слов не нашла. Как объяснить им, что нет мне места в их мире, его никогда не было, это только я со своей наивностью и безоглядной любовью могла поверить, что у нас может быть жизнь, что мы сможем их объединить, эти два мира, наших мира. Я только вздохнула и провела пальцами по его губам, но убрать не успела, он их прижал рукой и поцеловал.
Я тебя не отпущу, никуда не отпущу, не отдам твоей пустоте. Запомни навсегда я с тобой, мы вместе, ты и я. Если не веришь ты верю я.
Глеб меня понял, всё понял, только ничего сделать не сможет, верить надо вдвоём, одному не справиться. Но он был уверен, совершенно уверен в себе, в нас. Таких синих глаз не может быть в сомнении, они не лгут, просто им это не дано.
Он взял меня на руки и властно приказал:
Андрей, машину, сопровождение. Олег с нами.
В бассейн Глеб меня бросил вместе с одеялом, я чуть не утонула, пока выплывала из-под него, а он стоял и смотрел на меня. Когда я, наконец, выбиралась из бассейна, он подал мне руку и сказал, произнося каждое слово очень чётко и жёстко:
Я тебя не отпущу. Никуда, никогда. Даже не пытайся ничего придумать.
Глеб одевал меня сам, не позволил ничего, сопротивляться было просто бесполезно, да я и не успевала. Только когда уже шубу надевал, вдруг обнял и прошептал:
Мы двое, навсегда вместе. Ты никогда не будешь одна, я с тобой.
От скорости купания, передвижения и одевания я ничего не понимала, но догадалась кивнуть. Попыталась спросить, куда мы едем, но голос меня не слушался, и я только на него вопросительно посмотрела:
В гости.
Машин было много, сосчитать я не успела. Глеб меня посадил рядом с собой и сам закрепил ремень, значит истребитель, интересно к кому мы на такой скорости поедем? И вдруг совершенно неожиданно для себя я развеселилась: вот что думают простые обыватели, когда мимо них несётся столько огромных чёрных машин на такой скорости? Всего скорее мафия, у правительства на такие машины денег не хватит. И полиция даже не пытается нас остановить, тоже думает, что мафия. А Глеб глава мафии и я с ним.
Прости меня. Я действительно
Ты права, бороться надо вдвоём. Я был просто счастлив, я тебе не помогал, не понимал тебя. Теперь бороться буду я, даже если ты мне не веришь.
Я смотрела на него и пыталась поверить, но слишком во мне ещё много оставалось от моего «ничто», и я ничего не смогла ему сказать, только тяжело вздохнула.
Ты не обедала, заедем в одно место. Тебе там понравится.
Есть не хотелось, но я кивнула. Это был небольшой ресторанчик по дороге и машины сопровождения встали вокруг него так, что казалось, будто ФБР или ЦРУ проводят задержание опасного преступника. Глеб, видимо, предупредил о нашем приезде, потому что в ресторанчике никого не было кроме хозяина, встретившего нас у входа. Он широко и радостно нам улыбался, говорил торопливо, но не подобострастно. Мы вошли вдвоём с Глебом, никто, даже Олег не пошёл вслед за нами.
Маленький, очень уютный ресторанчик, чистенький, с небольшими букетами цветов на столиках из настоящего дерева и стулья, а не скамейки. Хозяин сразу принёс большой поднос с полными еды блюдами. Я с ужасом посмотрела на Глеба: я, конечно, не Дюймовочка, но столько мне не съесть за неделю. А хозяин радостно улыбался, показывал мне на блюда, рассказывал что-то и весь светился от возможности меня накормить. Глеб устроился напротив, одним взглядом остановил хозяина и тот ушёл. Всё было очень вкусно, так вкусно бывает только тогда, когда готовят для своих и радостно. Судя по поведению хозяина, готовил он радостно.