Я убил её.
В дверях стоял Глеб, за его спиной стояли Виктор и Андрей.
Нет, это не совсем так, просто никто не знает процесса.
Голос Самуила был тихим, но твёрдым, видимо он говорил слова, которые обдумал уже давно.
Глеб, привет.
Я сказала это совершенно спокойно, как будто он просто уходил погулять.
А где цветы? Или ты забыл заглянуть в сад Самуила? Кстати, Самуил, из солёных сыроежек очень вкусные пирожки, я испеку когда-нибудь.
Цветы мне вручил Андрей, бледно голубые фиалки гигантских размеров, я такие даже в кино не видела. А Глеб продолжал стоять у косяка, только пропустил Андрея.
Пахнут удивительно, говорят у нас в Карелии такие же растут. Глеб, ты теперь будешь границу вычерчивать, чтобы не подойти ближе, и за тобой всегда будут ходить Виктор с Андреем, чтобы, если что, они успели надеть на тебя смирительную рубашку?
Я смотрела ему в глаза и улыбалась. Но улыбаться было трудно, потому что на меня смотрели опять глаза полные льда.
Ты правильно догадалась.
Я вообще умная не по возрасту. Кстати, о возрасте, я себя стала значительно лучше чувствовать. Замужество пошло мне на пользу.
Встала и пошла к нему. Он стал отодвигаться в проем двери.
Не нужно, я почувствую границу сама.
Это было странное ощущение как сначала мягкая, а потом всё жёстче, невидимая оболочка окружает его. В полуметре от него я остановилась.
Вот видишь, это совсем не больно.
Облегчённо вздохнув, Андрей спросил:
А если она изменится?
Для того, чтобы Глеб не разнёс здесь всю замечательную мебель и зеркала, опять восстанавливать, вам придётся время от времени заклеивать мне скотчем рот и вообще следить за мной больше, чем за ним. Главный виновник всего здесь я, вы как-то забыли об этом.
Катя, пойми, меня никто не сможет удержать.
Я знаю. Самуил мне объяснил, что ты Илья Муромец и Змей Горыныч вместе взятые, можно ещё кого-нибудь добавить. Поэтому будем удерживать меня, а это сам понимаешь, совсем не легче. И вообще, вы всё время говорили о моей значимости, пора доказывать.
Все смотрели на меня, а Самуил подбежал ко мне, обнял и поцеловал в щёку.
Дорогая моя, ничего не бойся, у нас всё получится.
Она ничего не боится.
Ко мне подошёл Олег и взял за руку. Я повернулась к Глебу:
Если это уже Олег говорит, то значит, я действительно ничего не боюсь. С вами ничего не боюсь.
Он только кивнул головой, в его глазах замелькали цвета, но он не двигался. Я опять решила подойти к нему.
Не подходи!
Но я продолжала медленно идти и остановилась только тогда, когда почувствовала давление невидимой силы. Теперь уже на расстоянии около двух метров.
Вот видишь, у страха глаза велики, у моего страха всегда были очень большие а теперь я не боюсь.
Я стояла и смотрела ему в глаза до тех пор, пока не заметила, что вихрь успокаивается. А потом стала подходить всё ближе, по мере ослабления давления неведомой силы. Те же полметра. И тут меня осенило ожерелье!
Самуил, где ожерелье Аарона?
Он непонимающе посмотрел на Олега, а тот мгновенно исчез, видимо, сразу понял, о чём речь. Когда он вернулся и надел его на меня, я подошла к Глебу почти вплотную и ничего не почувствовала. И вихря в глазах Глеба не было, он хриплым голосом сказал:
Надо поговорить с Аароном.
А у меня закончились силы, и я упала на его руки.
Без сознания я была всего несколько минут, но страху на всех нагнала много. Как мне рассказал потом Самуил, Глеб почти поверил, что я умерла, но расслышал слабое биение сердца и успокоился, однако его сразу вывел из комнаты Олег, на всякий случай. А Виктор с Андреем стали меня лечить энергией, не дав Самуилу даже подойти ко мне.
Оказалось, что ты просто устала. Катенька, я прошу тебя, будь осторожна, сегодня всё получилось, но кто знает, что будет с Глебом завтра и насколько хватит твоих сил.
Хватит, насколько нужно, настолько и хватит. Если чем-нибудь накормят, есть хочется ужасно.
А потом я спала почти сутки. Меня разбудил Самуил.
Катенька, проснись, уже пора вставать.
Я открыла глаза и сладко потянулась:
Доброе утро.
День, дорогая моя, уже давно день.
А где Глеб?
Наматывает километры вокруг. Зрелище напоминает торнадо, скоро будет глубокий ров, и можно будет запускать морскую воду.
Самуил даже покачал головой.