Славьте Вакха и Амура!
Прочь заботы, скорбь долой!
Пусть никто не смотрит хмуро,
Всяк пляши, играй и пой!
Будь что будет, пред судьбой
Мы беспомощны извечно.
Нравится живи беспечно:
В день грядущий веры нет.
Пусть почести влекут неугомонных,
Палаты, храмы, толпы у ворот,
Сокровища, что тысячи забот
И тысячи ночей несут бессонных.
Волшебные цветы лугов зеленых,
В прохладной мураве журчанье вод
И птичка, что любовь свою зовет,
Влияют благотворней на влюбленных.
Лесные дебри и громады гор,
Пещеры, недоступные для света,
Пугливая дриада, быстрый зверь
Лишь там передо мной прекрасный взор,
Которым пусть в мечтах не то, так это
Мне наглядеться не дает теперь.
Ненча из Барберино
Я посвящаю песню милой даме,
Прекраснее которой не найдешь.
Пылающему сердцу временами
На месте оставаться невтерпеж.
Она стрельнет горящими глазами
И кончено: свободы не вернешь.
Я в город ездил, езжу по округе,
Но равных не встречал моей подруге.
Я в Эмполи и в Прато был не раз,
И в Борго, и в Мангоне, и в Гальяно,
В Сан-Пьеро торговал и здесь у нас,
На самой верхотуре в Декомано.
Один базар меня одним потряс,
Другой другим, но должен без обмана
Сказать: нигде торговли лучше нет,
Чем в Барберино, где живет мой свет.
Я благородней Ненчи ненаглядной
Девиц не видел, не встречал скромней;
Ни у кого такой головки ладной
И светлой нет, как у любви моей.
По-праздничному на душе отрадно,
Когда глазами я встречаюсь с ней.
А дивный носик моего кумира
Ни дать ни взять работа ювелира.
Кораллам губки алые под стать,
За ними два ряда зубов белеют
И в том и в этом штук по двадцать пять,
И снег ланиты посрамить сумеют
Не надо и к белилам прибегать,
И круглый год на щечках розы рдеют,
Всегда, что называется, в цвету.
Как не влюбиться в эту красоту?
Ее глазам мужчины знают цену.
Еще бы! Ненча, бросив взгляд-другой,
Прошьет не то что сердце, но и стену,
Тогда как сердце камень у самой.
Поклонники за нею, рады плену,
Таскаются хвостом, и, сам не свой,
От зависти я помираю черной,
Что нет меня среди толпы покорной.
Я целый день махать мотыгой мог,
А нынче дудки: как ни лезь из кожи,
Дай бог, чтоб сил хватило на часок.
Я высох, как подстилка из рогожи:
За стол сажусь не лезет в рот кусок.
Любовь меня измучила, и все же,
Сказать по чести, я и впредь готов
Мириться с крепостью ее узлов.
Я сравниваю Ненчу с городскими
Она не хуже тысяч городских
С хорошими манерами своими,
С уменьем изъясняться вроде них.
Глаза что уголь, волосы над ними
Под цвет снопа и книзу из прямых
Становятся волнистыми-волнистыми,
Оканчиваясь кольцами пушистыми.
Когда она, как козочка легка,
Танцует, сразу видно мастерица:
То вдруг рукой коснется башмачка,
То мельницею вновь пойдет кружиться;
Потом поклон и новых два прыжка,
Чтоб снова грациозно поклониться,
Да так, что флорентийкам испокон
Не снился грациознее поклон.
Ей не годится ни одна в подметки:
Она румяна в меру и бела,
И ямка ей к лицу на подбородке,
Да и умом любовь моя взяла,
Совсем необязательным красотке.
Такой природа Ненчу создала,
Видать, затем, чтоб людям стало ясно,
Что и природа может быть пристрастна.
Кого в супруги Ненча изберет,
Захочет свадьбы сразу, без отсрочки;
Кто к этому цветку найдет подход,
Родился не иначе как в сорочке;
Счастливцем из счастливцев будет тот,
Кто сможет убедиться среди ночки,
Что на его руке ее щека,
Как сало и упруга и мягка.
Когда б ты знала, Ненча дорогая,
Как мается несчастный однолюб,
От нестерпимой муки изнывая,
Как будто рвут ему за зубом зуб,
Когда б ты знала, ты б, не размышляя,
Вдохнула снова жизнь в ходячий труп,
Счастливым сделав твоего Валлеру,
Что скоро в счастье потеряет веру.
Но я боюсь, уж ты не обессудь,
Что ты своей жестокостью довольна.
Я с удовольствием рассек бы грудь,
Когда б не знал, что это очень больно,
И сердце протянул тебе взглянуть,
Что сделала ты с ним, пускай невольно: