Где-то вдалеке вслед за десятком метеоритов пролетела комета
Интервьюер продолжил:
И всё-таки вы не ответили на вопрос о том, к какой расе принадлежит ваш вид, но тем не менее осмелюсь предположить, что раса кошек в данном случае наиболее подходящий вариант. Я в вашем мире совсем недавно, и кошек мне довелось видеть меньше, чем кого бы то ни было, и Честно говоря, вы не похожи на тех, что я здесь встречал, рыжая шерсть, чёрные пятна, кисточки на ушах Тем не менее, с кошками у вас общего гораздо больше, чем с демонами и людьми. Я ведь прав? Вы кошка?
Этот вариант вполне допустим, ответила Рысь.
Значит, всё-таки кошка призадумался Сенбис-Зин-Балх, после чего радостно воскликнул: Это то, что мне нужно! Понимаете, я тут пытаюсь как можно больше разузнать о правителе этого мира, стараюсь нарисовать для себя картину его личности, понять, каков он.
И как? Нарисовал?
Что?
Картину личности, разумеется.
Пытался
И как?
Сенбис-Зин-Балх тяжело вздохнул:
Пока безуспешно Нет, я, конечно, выяснил много различных деталей, но в этом-то вся и проблема эти детали уж слишком различны. А тут вы кошка Говорят, правитель этого мира тоже кошка или был кошкой В любом случае, кому, как не кошке, обладать наиболее достоверной информацией о личности правителя той же расы, что и она сама.
И что же сказали предыдущие респонденты? поинтересовалась Рысь.
Чего только ни говорили, махнул рукой Сенбис-Зин-Балх. «Императрица мудрейшее существо во вселенной, императрица коварнейшая из всех коварных, императрица добра и великодушна, опасна и беспощадно жестока, проста и дружелюбна, щедра, жадна, всеобъемлюща». Ещё что-то? Возможно, я что-то пропустил? «Императрица есть, она кошка, меньше, чем кошка, больше, чем кошка, больше, чем императрица вселенной, больше, чем сама вселенная, императрицы не существует» Да не суть Всё равно это не поможет придти к её адекватной оценке. Я хорошо знаком с основами анализа и могу сказать однозначно, что принять какую-либо информацию за мало-мальски достоверную можно лишь в том случае, если мнения хотя бы нескольких участников опроса в чём-то совпадают. В моём же случае все говорят абсолютно разные вещи, и я так и не смог понять, кто из них однозначно прав, а кто безоговорочно ошибается.
А если дело обстоит иначе?
Как?
Что если все они правы и никто из них не ошибается?
Разве такое бывает?
Бывает, но редко, усмехнулась Рысь. Мы ведь говорим о правителе целого мира или даже больше Случай особый, можно сказать, исключительный, и на это стоит сделать значительную поправку. Очень сложно говорить о том, что видишь лишь с одной стороны, поэтому начинаешь говорить о себе самом. Так виднее, нагляднее. Разве можно сказать, что эта планета больше круглая, чем пустынная?
Сенбис-Зин-Балх вновь призадумался, но так и не найдя ответа в своих размышлениях, произнёс:
Если и есть существо, которое содержит в себе всё, что было сказано жителями этого мира, то его личность так и останется за гранью моего понимания.
Ну, меня-то ты видишь, Рысь пристукнула коготками по камню.
По планете пронеслась лёгкая дрожь, не сильная, не похожая на землетрясение, вполне безопасная, скорее приятная.
Что это было? удивился Сенбис-Зин-Балх. Почему поверхность планеты стала вибрировать?
Это я стукнула коготками, ответила Рысь, после чего подул холодный ветер, как будто спустившийся на планету из самых тёмных космических глубин, теперь также охваченных его стремительными порывами.
Гостю этого мира стало холодно как никогда раньше, и он воскликнул:
Здесь холодно! Почему так холодно?
Это моё дыхание, ответила Рысь, и две звезды стали источать куда более яркое свечение, чем секунду назад, а через несколько мгновений уже всё пространство над их головами купалось в зелёном свете. Ветер утих.
А это что? Почему небо стало таким зелёным? вновь спросил Сенбис-Зин-Балх, и голос в его голове ответил:
Это я огляделась вокруг.
Зелёный свет стал проникать внутрь планет так, как если бы он был водой, легко просачивающейся сквозь тонкую ткань, и теперь планета тоже светилась изнутри. Свет был таким ярким, что Сенбис-Зин-Балх уже не мог различить очертаний своей собеседницы, как, впрочем, и всего окружающего пространства. Он провалился в океан зелёного света, который был уже совсем не зелёным. Свет был красным, синим, белым, золотым, оранжевым, фиолетовым, а также смешением всех этих цветов, других цветов, сотен тысяч других цветов, миллиардов других цветов. Цветов, которые способен и не способен различить глаз, цветов, для которых не существует названий.