Потом встал, сложил постель, нашел в прихожей свой портфель и пошел в ванную. Умылся, стараясь не шуметь, вскипятил на кухне воду и соскоблил бороду.
Я вернулся в комнату. Посидел на подоконнике, покурил и стал просматривать книги, стоящие за стеклом в шкафу. Увлекся этим занятием, и когда взглянул на часы, было уже восемь. Я поставил книгу на полку и вышел в коридор. Открыл дверь в другую комнату.
Оля спала. Было жалко будить ее, я осторожно присел на стул. Она была трогательно хороша. В тонкой льняной рубашке с гипюром; одна рука подложена под щеку, другая поверх одеяла; рот чуть приоткрыт, дыхание тихое, спокойное.
Я уже подумал, не уйти ли, когда она открыла глаза и, увидев меня, улыбнулась:
Феликс! Я подошел к ней, она притянула меня к себе. Доброе утро, мой хороший. Как ты спал?
Как убитый. А ты?
Тоже! она была теплая и свежая после сна.
Купаться поедем? На теплоходе.
Еще спрашиваешь! Сейчас встану.
Я вернулся в прежнюю комнату, снова взялся за книги. Но Оля вскоре появилась, уже умытая и причесанная.
Идем скорей завтракать. На раскаленной сковороде она быстро сделала пышный омлет, посыпала укропом, налила в стаканы холодный кефир.
Я был уже голоден как волк, а все было страшно вкусным. Она с удовольствием смотрела, как я наворачиваю.
Почему ты масло не берешь?
Я мажу хлеб только к чаю или кофе.
Да? это ее обрадовало почему-то. И я тоже.
Собрались мигом. Пока она переодевалась, я освободил портфель, чтобы взять с собой, и заправил в аппарат новую кассету.
Купили в магазине уйму еды и бутылку рислинга. Зашли на рынок за огурцами и редиской.
В очереди за билетами в Северном порту нам подсказали неплохое место: пляж, правда, не первоклассный, но зато народу там всегда немного, и лес рядом. Оно таким нам и показалось с палубы. И мы высадились.
Я опустил портфель на песок. Она быстро сбросила босоножки, стянула через голову платье, и сердце у меня учащенно забилось. В купальнике, черном с красным, плотно обтягивающем ее, Оля стала иной волнующе ослепительной. Плавное изящество всех линий не скрываемого более платьем тела, еще более стройного, с тонкой талией; изгиб бедер беспредельно совершенный; девичий подтянутый живот и упругая грудь. Я чувствовал, как кружится у меня голова: так желанна стала она мне вся не только душа ее. Я спешно закурил.
Ну, что же ты! Я сообразил, что так и стою еще одетый.
Спешно полез по тропинке наверх, где начинались кусты. Сначала докурил, потом только облачился в японские плавки с кармашком, которые мне недавно продал Сергей.
Оля сразу обратила на них внимание:
Ого, какие!
Еще бы! Знаешь, по какому блату достал? Полезли в воду?
Подожди, остыть сначала нужно.
Я лег с ней рядом на песок.
А ты там здорово загорел, в Киеве, сказала она и легонько дотронулась до моего плеча. Сердце опять дало толчок.
Ладно, пошли в воду! крикнул я поспешно. Она послушно натянула шапочку.
Плавала Оля здорово, много лучше меня, и я старался не отставать. Пожалуй, все-таки не решился бы переплыть на тот берег, если бы не она. Только чтобы не подумала, что боюсь. И ничего, даже не очень устал.
На этом берегу купающихся нет. Мы уселись на траву возле ивы.
Ты там купался? спросила она.
Пару раз. А что?
Ты мог там задержаться?
Если бы захотел.
Она улыбнулась:
Ты спешил? Из-за меня?
Я молча склонил голову, глядя ей в глаза и не улыбаясь. Ее лицо было совсем рядом. Оно было красным но может быть, от солнца: на лбу у нее несколько капелек пота, я вытер их ладонью.
Знаешь, а ты неплохо сложен, говорит она и, как на том берегу, снова касается моего плеча. И тогда я крепко обнял ее, прижал к себе:
Оля! Олечка! голова пошла кругом: исступленно стал целовать ее. Шею, плечи
Нет, грудь не целовал она тихо сказала:
Пусти. Не надо: а то я сейчас расплачусь.
И я сразу опомнился. Отошел к дереву, встал спиной к ней. Сердце бешено колотилось. Я готов был убить себя.
И вдруг почувствовал, как она прижалась лицом к моей спине:
Не пугай меня больше, слышишь? Ну, зачем ты так?
Я повернулся к ней:
Прости! Я
Не надо. Успокойся!
Я
Да, я знаю. Знаю.
Я сразу прыгнул в воду и нырнул: вода успокоила меня. Плыл под водой, сколько можно было, и когда вынырнул, она сразу поплыла следом. На обратном пути я все-таки в какой-то момент растерялся. Она видимо заподозрила это: