Начав открывать очередную папку, я уже чувствовал, что в ней есть то, что нужно и не ошибся: почти то, что искали с шефом в библиотеке в журналах, наших и иностранных.
Я уже не замечал ничего, архивистку в том числе. Тем более что из-за обилия подробностей было не очень понятно сразу. Пояснительная записка слишком краткая и не очень ясная. Оставались расчеты: очень сложные, с большим количеством схем нагрузок и эпюр. Они-то и помогли после тщательного ознакомления с ними понять суть дела: на это ушло немало времени. Один раз только вышел покурить и быстро вернулся обратно.
Хотя посторонних одних в архивах оставлять не разрешается, архивистка, уходившая довольно часто, просто захлопывала замок, попросив без нее не выходить и никому не открывать. Ее не было, и когда прозвенел звонок, и раздался шум шагов спешивших с работы. Я не успел до конца, а очень хотелось, и я был ей страшно благодарен за то, что она разрешила мне задержаться.
И, наконец, все: закончил! Ее в этот момент как раз опять не было: бегала через каждые десять минут звонить. Мне нужно было уходить, и я тогда только вдруг вспомнил про Фаину и почувствовал, что идти к ней не хочется до ужаса. Стал переписывать нужные мне номера чертежей, потом раскрыл, глянул папки двух оставшихся проектов: для очистки совести. Архивистки еще не было, и это пока давало возможность оставаться на месте: не требовалось еще что-то решать уже.
Но она вскоре пришла, села за свой стол, не глядя на меня, опустила голову на руки. Я встал, чтобы уйти.
Огромное спасибо! И извините за причиненное вам беспокойство. Дальше злоупотреблять вашей любезностью не буду, и так слишком задержал вас.
Она подняла голову.
А? Вы уходите? Если надо, сидите еще: я, правда, не тороплюсь.
Да все равно: я уже закончил.
Да? Я, пожалуй, тоже, может быть, пойду, она казалась чем-то расстроенной.
Ну, тогда пойдемте вместе. Вообще-то мне не хотелось никуда идти. Кстати: не подскажите, где здесь поблизости можно по-человечески поесть? спросил я: просто так.
Пожалуй, лучше всего в чебуречной четыре остановки троллейбусом отсюда.
Компанию мне не составите? вопрос был без всякой задней мысли: просто какая-то возможность оттяжки. Но мое предложение оказалось кстати: по-моему, она была им довольна не меньше, чем я ее ответом: «Можно!».
Полчаса, которые стояли в очереди, мы разговаривали; она сообщила мне любопытную вещь: рукгруппы, автор того, чем я интересовался, самоучка, институт не кончал.
И делает такие расчеты? Сложные достаточно даже для нашего брата, дипломированных. Познакомиться бы!
Он болеет чего-то долго.
Руководитель группы того, кто меня к вам привел?
Да.
Чебуреки ничуть не уступали кофе, который я пил днем у них в институте: с мелко нарубленным стручковым перцем. Прямо горели во рту их пришлось есть, запивая сухим вином.
Мне прямой смысл ходить есть только с вами: каждый раз что-нибудь ужасно вкусное. Она улыбнулась в ответ: сейчас она казалась мне весьма ничего.
Мы продолжали разговаривать и после чебуречной: курили на скамейке какого-то сквера. Я прикидывал, не предложить ли ей еще что-нибудь: кино, кафе-мороженое. Но она опередила меня: быстро докурила сигарету и, не сказав ни слова, убежала куда-то.
«Какого черта!» подумал я. Не повернуться ли мне тоже и уйти? И вероятно, так и сделал бы, если бы она так же быстро, как и исчезла, не появилась снова.
Не обижайтесь, ладно? Я это не нарочно: мне срочно позвонить надо было. Она снова была чем-то расстроена, и я махнул на все рукой.
А вы свободны? вдруг спросила она.
Дальше некуда: пока не поймали.
Нет: серьезно?
Сегодня уж точно. Абсолютно совсем. А что?
Меня ждет подруга я не хочу идти к ней одна. Составьте теперь вы мне компанию.
Уже уговорили. А что можно прихватить к вашей подруге? Не торт?
Нет.
Ясно. А какое?
Да любое.
Она еще сказала, что она должна была быть там уже давно, и поэтому времени у нас немного: мы и зашли в какой-то крохотный магазинчик. Там были слишком уж неважные вина, среди которых одиноко маячила бутылка трехзвездочного армянского коньяка. Продавец, отсчитывая шесть рублей, чтобы дать мне сдачу с десятки, сказал, что это последняя. А разлив оказался ереванский; и как же ты попал сюда?
Подруга ее была весьма в теле крупновата, и намазана не в пример сильней моей дамы. Была еще одна девушка совсем молодая, тонкая и звонкая, и двое мужчин: один из них, по-моему, был мужем хозяйки, а может быть, и нет впрочем, я и не пытался разбираться. Все уже были нормально тепленькие: выпили то, что было, до нашего прихода, и с нетерпением ждали нас с тем, что мы притащим.