Подруга ее была весьма в теле крупновата, и намазана не в пример сильней моей дамы. Была еще одна девушка совсем молодая, тонкая и звонкая, и двое мужчин: один из них, по-моему, был мужем хозяйки, а может быть, и нет впрочем, я и не пытался разбираться. Все уже были нормально тепленькие: выпили то, что было, до нашего прихода, и с нетерпением ждали нас с тем, что мы притащим.
Я как самый трезвый и, кроме того, принесший хороший коньяк, а не какую-нибудь крепленую дрянь, стал распоряжаться процессом принятия: не дал заглатывать целыми лафитниками, а заставил хозяйку вытащить из горки большие бокалы и наливал понемногу, на донышко. И держал бокал в ладони, чтобы коньяк нагрелся до температуры тела, и пил его не торопясь отдельными маленькими глоточками не закусывая. Это им ужасно понравилось: необычно как в заграничных фильмах, приятно и, главное, тоже балдеешь, а пьешь мало и медленно, так что хватит, может быть, и одной этой бутылки, не надо будет снова бежать. А для усиления эффекта заварил чай покрепче и показал, как пить его и курить одновременно. Кроме всего этого выпендривания выдал им еще анекдотов, сначала попристойней, потом и не очень, и сам совершенно не смеялся, что в тот вечер мне было совсем не трудно, остальные дружно ржали, тощая девица даже начала икать.
Вывалились оттуда с Лелькой, когда уже не один городской транспорт давно не ходил. Ехали на такси к ней домой. Глаза ее блестели, она прижималась ко мне мой успех в этой компашке был ее успехом; и я знал, где и с кем я сегодня сплю.
На следующий день Лелька встретила меня в своем архиве, как будто это не она спозаранку шепотом обещала мне пропустить нужные кальки через светокопию без всякого оформления, а потом тихонько вывела меня на лестницу так, чтобы ни одна живая душа не услышала. Я прокимарил с час в метро; потом позвонил шефу, как раз перед тем, как он уходил на работу: предупредил, где буду с утра, чтобы он записал меня в журнал разъездов. Позавтракал, не торопясь, в закусочной, и только тогда отправился в ЦНИИ, чтобы придти не раньше, чем она.
Папки вчера она не убирала кальки я отобрал быстро, и через полчаса она отдала мне неразрезанный рулон синек.
Пойдем, выпьем кофе! мне еще не хотелось разбегаться с ней.
Ладно! Иди туда, я уберу кальки и приду.
Кофе был вкусен, как и вчера, и, пожалуйста: бутерброды с красной рыбой, еще теплые слоеные пирожки с мясом, свежайшие эклеры, удивительный буфет был в этом их ЦНИИ.
Отлично вечерок вчера провели будет, что вспомнить. И остальное Лелька улыбнулась чуть сонными глазами.
Можем продолжить.
Нет уж: ни к чему! Такое хорошо один раз пока друг о друге ничего не знаем. Согрешили и разбежались: без обиды. Да и есть у меня уже: ты вчера это так. Да ты не обижайся чего уж! Ладно, чего долго разводить: еще убьют там, что надолго пропала, она запихала остаток пирожного в рот, единым глотком допила кофе и отодвинула чашку.
Да, на вот: просили очень передать тебе на всякий случай, сунула она мне клочок бумаги в самом конце лестницы; мне дальше нужно было прямо к выходу, ей налево по коридору. Попрощаться мы не успели кто ругался у дверей архива:
Опять пропала куда-то на три часа жди ее каждый раз! Лелька испуганно рванула по коридору, едва успев махнуть мне на бегу рукой.
Дорогой глянул: номер телефона, под ним имя Валя. Это какая? А, та девчонка из вчерашней компании. Тоненькая: ручки и ножки как палочки; крошечная грудь как два кукиша; жиденькие волосики и большой рот. Жалкая улыбка на лице; заискивающий взгляд, угодливое поддакивание и глуповатое хихиканье как будто выпрашивает как милостыню внимание, боится, что не позволят остаться, прогонят. Ни капли достоинства к ней все относились с явным пренебрежением, не стесняясь совершенно: она терпела все. Как жалкая бездомная дворняжка случалось как-то видеть подобных. Видно было, что она готова сразу на все: свистнут ей и прибежит, без лишних церемоний ляжет с любым, безропотно позволит сделать с собой что угодно. Потом ее запросто можно прогнать и мысленно плюнуть ей вслед, даже ударить она все равно снова прибежит, как только ей опять свистнут. Такая годится кому-то только в здорово пьяном виде или совсем с голодухи, когда уже совсем невмоготу сходить на нее, как на унитаз. Не для меня.