Не прошло и четверти часа, как два десятка всадников, несущихся во весь опор, вылетели из лесной дороги на ещё более широкое и гораздо горизонтальнее, чем у Самура, русло Гюльгерычая. За ними, отставая на пятьдесят шагов, с криками на пришпоренных конях, мчалась сотня преследователей. Перелетев поочередно через четыре нешироких рукава-ручья, беглецы скрылись на дороге, ведущей в лес на север. И в это время из леса, навстречу их преследователям с криками «Ялла», высыпали полтыщи дербентцев во главе с Калибом. Ещё несколько сотен их товарищей вышли из леса на западном от дороги склоне, который уже проскочили преследователи, перекрывая этой сотне отступление на правый берег
Когда авангард султана вышел на простор русла Гюльгерычая, от их товарищей на камнях остались только около семидесяти изрубленных и исколотых тел, остальных захватили в плен. Увидев за этими телами около тысячи всадников, рассыпанных по руслу реки, отряд остановился перед ручьем. Победные крики дербентцев, увидевших новых врагов, несколько стихли, они развернулись лицом к противнику и стали выстраиваться в неровную, но плотную линию. То же, на противоположном берегу делал и вражеский авангард. Это продолжалось минут десять, ни одна из изготовившихся к бою сторон не предпринимала атаку первой. Калиб, который на резвом черном скакуне находился в центре первой шеренги, обернулся и крикнул какую-то команду.
За всем этим внимательно наблюдал Кузнецов, стоя за высоким кустом на правом колене.
Господин генерал, капитан Борискин докладывает: главные силы султана переходят Самур и. двинулись сюда, доложил ему радист, сидевший на завалинке сзади.
Ясно, повернулся Кузнецов.
Перед ним сидела и стояла группа из восьми человек радист, медсестра-переводчица Мамедова, прапорщик с двумя солдатами генеральской охраны и трое связных дербентцев с конями под уздцы. Все они с интересом наблюдали в просветах деревьев и кустов за происходящим в русле Гюльгерычая. Генерал раскрыл планшет и, глядя на карту, произнёс:
Значит, доскакали связные, которых командир авангарда отправил ещё с перевальчика.
Он помолчал, немного прикидывая что-то на карте и, подняв голову, обратился к стоявшему ближе всех всаднику:
Скачи-ка, джигит, к Калибу и передай, что через час к ним начнут подходить подкрепления. Султан перешел Самур.
Эмка перевела и гази, вскочив в седло, рысью погнал коня к сыну эмира, а Кузнецов снова вернулся к наблюдению за полем боя. Там, в это время на середину ничейной полосы, длиной около ста метров, выскочили редкой цепью человек двадцать пеших дербентцев с пращами и под подбадривающие крики и свист своих конных шеренг стали, прикрываясь легкими деревянными щитами, метать в противника камни. Вздыбленные от боли кони, проклятия пострадавших воинов и стрелы в пращников таков был ответ противника. Через несколько минут такой дуэли, когда один из камней ударом в голову убил коня Хусейна командира авангарда, а трое пращников, раненых стрелами отступили к своим, подлетел гонец от султана, который сообщил, что султан выступил и скоро будет здесь. Разъяренный потерей своего коня, пересаживаясь на другого, Хусейн приказал своему гонцу:
Скачи к султану, скажи: пусть срочно присылает помощь! Мы начинаем бой.
Затем Хусейн удобно пристроился в седле и в стременах, опустил на лицо со шлема личину и крикнул своему отряду:
Воины! Размозжите головы этим нечестивцам! Разорвите их на части! Вперед!
Ялла! сотни голосов ответили Хусейну и бросились на пращников. Те, побросав щиты, кинулись бежать под прикрытие своих всадников.
Кузнецов, наблюдавший в бинокль, как после приказа Хусейна гонец исчез из поля его зрения, приказал передать на второй пост: уничтожить всадника на пути к султану и лесом уходить назад. До этого гонцы Хусейна выполняли свою роль заманивали Джелаладдина сюда к Гюльгерычаю, но теперь эта информация о начале боя и о том, что султану надо поторопиться на помощь своему авангарду, была для дербентцев излишней.
Калиб, после того, как отряд Хусейна с криками, переходящими в рев, кинулся за пращниками, провёл ладонями по лицу, возблагодарив аллаха. Всё шло по их с Кузнецовым плану. Пока.
Когда первая шеренга султанских всадников растоптала подковами своих коней щиты пращников, Калиб махнул рукой: «Копейщики вперед». Одновременно махнули руками и следившие за ним командиры подразделений, и сотня пеших бойцов с копьями одновременно выступила вперёд, плотно сомкнув шеренгу и присев на колено. Они приготовили длинные, по три метра, достаточно толстые и прочные жерди с заостренными с одной стороны концами. Как только лавина коней достигла этой шеренги, копьеносцы, или вернее сказать «кольеносцы», уперли в камни задние концы своих орудий, приподнимая передние, заостренные, и направили их в груди несущихся на них коней.