Руслан, тогда нашёл племянника, который с небольшой дружиной ещё по первому ледоставу доставил с Волоконки дань для княжеской казны, да так и задержался здесь до разлива. Весь остальной род боярина Мала перебрался в Волоконку. Они, взяв глиняный сосуд с сурьей, сходили на погост на могилы отца и матери Руслана, которые стояли рядом. Племянник, тогда ушёл с погоста, оставив Руслана одного поговорить с родителями. Тот откупорил сосуд, разлил сурью в серебряные чарки себе и отцу, поставил отцовскую на его холмик, а на холмик матери положил отломленный кусок хлеба (ты же, мама, всё равно никогда не пила). Затем присел в ногах у отца, выпил и закрыл глаза. Он вспоминал своё детство, перед ним проносились картины смеющейся матери в окружении его братьев, отец, провожавший его в Волоконку, венчание с Первинкой Вдруг картины все куда-то делись, и перед ним в белом молоке тумана появились лица отца и матери. Они почему-то были молоды, как тогда, в годы его детства.
Сынок, тебе, отец почему-то говорил не на своём, а на языке этих русских с берега Волги, будут даны сокровенные знания. Воспользуйся ими и не бойся их открыть.
Люби, Руслан, люби, и предки твои, наши боги, тебя не оставят, улыбнулась ему мать.
Это происходило настолько, как наяву, что Руслан, которому казалось вот они голоса, прямо перед ним, открыл глаза. Тишина погоста встретила его взгляд на крест над могилой матери. Он перевёл взгляд на крест у изголовья могилы отца, встал, низко поклонился отцу, потом матери.
Будьте покойны в нави. Честь не уроню. Ваши наставления не забуду.
Вот тогда-то он пришел на торжественный обед, которым князь угощал гостей по случаю подписания договора и попросил Лайсмана отпустить его съездить в Волоконку.
А там по пути избушка того старца, который тебя вылечил? Алексей Натанович знал историю жизни Руслана.
Да.
Немного подумав, Лайсман обратился к князю Олегу с просьбой, не даст ли он трёх верховых коней для похода к Белогороду. Оттуда они доберутся до Донецка по Северскому Донцу. Олег удивился, ведь послов ожидал вертолёт:
Чему те? Вертолёт же исть?
Княже, вступил в разговор Руслан, братьев в Волоконке видеть хощу, посол с мею хоще путь ведать.
Согласился князь и велел к завтрашнему утру приготовить трёх коней для гостей и трём дружинникам до Белгорода идти с гостями, чтобы охранить их, да и коней вернуть назад.
На следующее утро Руслан, Лайсман, сержант охранник из взвода охраны СБ, племянник Руслана, который и так собирался возвратиться в Волоконку, и трое дружинников князя отправились в Белгород. А помощник посла и остальная охрана с документами улетели в Донецк на вертолёте. Из Белгорода на небольшой восьмивёсельной ладье (по четыре с борта), которую занарядили до самого Донецка, они отправились вниз по течению, и Руслан едва не пропустил устье того ручья, свернув на который конь когда-то спас ему жизнь. Времени прошло много и деревья стали как-то покрупнее, а кусты оказались повырублены. Причалив к берегу, путешественники оставили на месте русланова племянника с экипажем, а сами отправились к избушке.
Руслан, который вёл за собой двоих волжан, волновался, сердце билось, боясь не застать старца в живых. Какова же была его радость, когда на его оклик вышел Светозар, седой как лунь. После объятий и представления Лайсмана и сержанта, старик пригласил всех в дом, где рассевшись на лавках гости стали слушать недолгий рассказ Руслана о своих похождениях после того, как он этот дом покинул. В конце, рассказав о том, чем он сейчас занимается, Руслан обратился к хозяину со следующей просьбой:
Светозар, сей муж, Алексей, хоще ведать старые словеса о повестях рода нашего, русице. А рече що ведашь ты.
Чему те ведать? спросил старик Лайсмана.
И тогда Лайсман рассказал о том, что их народ прожил уже восемь веков от сегодняшнего времени. Что за эти восемь веков по земле русской прошли сотни пожаров и бед, что особо рьяные последователи Христианства за это время уничтожали всякую память о прошлом Руси до её крещения, чтобы оклеветать его, представить ужасным и диким. В результате мы потеряли память о нём, и провидение божье забросило нас сюда, во времена старинные, видимо для того, чтобы лучше познать своё далёкое прошлое, а значит себя. Лайсман говорил искренне, пытаясь убедить старца помочь найти что-то сокровенное.