Оттащив ведро с грязной водой к стене, Кэтрин похлопала по карманам подвернутых, спортивных штанов. На крыльце пригревало осеннее солнце. Она присела на перила, сощурив глаза, затягиваясь сигаретой. Из гостиной слышался немелодичный свист:
Хотя бы одну комнату и кухню надо привести в порядок Кэтрин, отчего-то покраснела, потом я займусь спальнями и садом. Пока можно ночевать в гостиной, на диване. Надеюсь, в нем нет клопов судя по первой ночи, проведенной девушкой в новой квартире, клопы пока не поняли, что обзавелись хозяином. Вытянув руку, Кэтрин поискала следы укусов:
Но если есть, я их потравлю. Леон, то есть Лео, принес и ловушки, для крыс. Неудобно, у него сегодня тоже выходной, а он мне белит потолок на кухне
Коллега появился на крыльце незадолго до восьми утра, в старой куртке, с большим пакетом малярных принадлежностей и свертком поменьше, откуда пахло выпечкой. Кэтрин давно пристрастилась к нью-йоркским бубликам, с мягким сыром и копченым лососем. Он купил и румяные булочки с луком, посыпанные крупной солью:
Их тоже делают евреи, вспомнила Кэтрин, какое-то польское название сварив кофе, девушка присела за кухонный стол, напротив мистера Циммермана:
Правильно, что вы ничего не упомянули, насчет фотографии тихо сказал мистер Леон, босс не любит говорить о погибшем сыне. Значит, на снимке есть и ваш брат Кэтрин кивнула:
Эндрю служил военным юристом, в армии Монтгомери. Он тоже подорвался на мине, в той колонне, но выжил, только потерял руку. Он женился, у меня есть племянница, Луиза Циммерман заметил:
То есть ваш брат унаследует контору отца Кэтрин рассказала коллеге о практике Бромли, а вы решили сами пробивать себе дорогу девушка сморщила нос:
В Британии я всегда бы осталась дочерью Филипа Бромли, а здесь меня никто не знает Циммерман, предупредительно, щелкнул зажигалкой:
В маленьких городах все по-другому. Я бы занял место моего отца. В Льеже привыкли, что если адвокат, то Циммерман он коротко улыбнулся, моя семья живет в городе с прошлого века, то есть жила оборвав себя, коллега заговорил о другом:
Он ничего не расскажет о войне, о гибели родителей, поняла Кэтрин, мы хотим оставить случившееся за спиной. Как я хочу забыть о том, что сделала. Но у меня не было другого выхода Кэтрин сглотнула:
Лучше так, чем уехать в глушь, а потом отдать ребенка на воспитание. Или вернуться домой она закрыла глаза, папа с мамой приняли бы меня, но я бы не смогла смотреть каждый день на ребенка и видеть мерзавца Ди Грасси Кэтрин отогнала от себя надменный голос адвоката:
Я вообще не уверен, что это мой ребенок. Я был у тебя первым, но где гарантия, что кто-то другой не стал вторым, третьим и так далее бублик и кофе рванулись наверх, Кэтрин справилась с тошнотой:
Все прошло и больше не вернется. Не думай о нем, думай о деле она решила предложить Циммерману выбраться в бар:
Мы коллеги, посидим по-дружески. Мне надо его отблагодарить, он тратит свой выходной, на меня Кэтрин хмыкнула:
Он, действительно, и штукатурит, и белит, и переклеивает обои. Готовит он тоже хорошо Циммерман жил один:
Я даже уборщицу не нанял, сказал коллега, ферма и партизанский отряд, меня всему научили Кэтрин подумала, что мистер Леон, в Бельгии, скорее всего, не был женат:
По крайней мере, он о таком молчит. Хотя перед войной он едва закончил университет большая рука потянулась к пачке сигарет, лежащей на перилах. Черные, с легкой проседью, волосы Циммермана, забрызгали белила:
Принимайте работу, мадемуазель весело сказал коллега, закуривая, в побелке и в составлении контрактов, для босса, я одинаково аккуратен по Бедфорд-авеню проехало такси. Кэтрин разглядела рядом с шофером силуэт плотного мужчины, в кепке:
Наверное, тоже еврей, им положено покрывать голову. Хотя ни босс, ни Леон, то есть Лео, такого не соблюдают. Они и новый год не отмечали Кэтрин соскочила с перил:
Я уверена, что все в порядке, месье Леон. Хотите она склонила голову набок, сходим вечером в бар, посидим? У Бруклинского музея есть приличные заведения мисс Ривка Гольдблат ждала сегодня Циммермана на Манхэттене, у хорошего кинотеатра. Они шли смотреть нового, британского «Гамлета»: