Аскорбиновая кислота
11/07
Юрий Серов
© Юрий Серов, 2018
АСКОРБИНОВАЯ КИСЛОТА
РАИСЕ БОРИСОВНЕ НИКОЛАЕВОЙ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Я приду с тобою повидаться,
Но тебя давно на свете нет.
Я не смог с тобою попрощаться,
И жалею много-много лет.
Людям свойственно всем ошибаться,
Но иных ошибок не простить,
Я приду с тобою повидаться,
Помолчать и просто погрустить
«Тебе (Я приду)»
АНГЕЛЫ
Деда, что там за огоньки? спросил внук.
Дед и внук стояли на балконе: внук на детском деревянном стульчике синего цвета, крохотном и похожем на бутафорский, но крепком и надежном, а дед на полу, возвышаясь над младшим.
Какие огоньки? уточнил старший.
Вон там, вдалеке. Внук поднялся на носочки, чтобы показать рукой. Видишь, горят?
За городом пролегала трасса, по которой передвигались машины. Это были огни фар и придорожные фонари, с дальнего расстояния казавшиеся оранжевыми и жёлтыми.
Да, вижу. Это ангелы летают, ответил дед.
Ангелы с небес? Те самые? А зачем они летают?
Проведывают родных, гостят, наверное Пойдём спать, засиделись.
Дед уложил внука. Бабушку, с которой внук обычно спал в одной комнате, увезли на скорой, и сегодня они ночевали вдвоём. Пожелав спокойной ночи, старший удалился в спальню.
Деда, а баба когда вернётся? спросил внук.
Спи, Лёша. Как выздоровеет, поедем за ней, отозвался дед со спальни.
Бабушкин диван пустовал. Застеленный бордовым пледом, он казался страшным монстром. Лёшка однажды переключал каналы на телевизоре, щёлкая пультом, и вместо мультиков наткнулся на ужастик, где квартирная мебель ожила и пугала детишек.
Спать Лёшке не хотелось. Лежать в зале, где темнота порождала зловещих чудовищ, становилось невмоготу, и он выбрался на балкон.
Двор, образовавшийся между двух пятиэтажек и ателье «Сапожок», пустовал. Странная и непривычная тишина. Как ни выглянешь в окно, то посиделки в беседке с песнями под гитару и алкогольным весельем, то местная стая собак во главе с серой дворнягой по кличке Волк гоняет прохожих, то парочка влюблённых обнимается и хохочет на лавочке, а бывает шумная компания выясняет отношения, ругань и матюки разносятся по округе. А сегодня тишь. Слышно, как ветер играет с листвой и сверчки стрекочут в траве.
Мальчик поставил у окна стульчик и взобрался на него. Никого. Тополя, разбитая карусель, где каждый месяц ломалась чья-нибудь нога, застрявшая между землей и перекладиной, песочницы, пустая беседка со столом, заляпанным засохшим пивом, горка, скрипучие качели, будки-погреба, где хранили разносолы жители первых этажей, ухоженные палисадники с астрами, вишней и рябиной, кислющей настолько, что сводит челюсти, чёрные глазницы колодцев. Всё изучено и знакомо.
Ах ты, жук, не спишь! В дверном проёме появился дед. Ангелов разглядываешь?
Да. Давай вместе посмотрим? предложил внук. Вдруг они к нам прилетят?
Дед кивнул и замолчал, думая о заболевшей жене, чьё сердце в очередной раз захандрило, о бардаке, творящемся в стране после распада СССР, и благодарил Бога за то, что завод, которому он отдал тридцать годков, не разграбили и не обанкротили, как многие предприятия в городе, безработица обошла стороной, и светловолосый крепыш Лёшка сыт и одет. Сколько семей перебиваются случайными заработками, выживают, питаясь китайской лапшой и жареной картошкой, работают не по профессии (чаще торгуют или охраняют) и не знают, когда закончится хаос завтра или никогда.
А с бабушкой всё хорошо будет? спросил Лёшка. Я не хочу, чтобы она умерла, как баба Ната А среди ангелов есть те, кто умер, деда?
Возможно. Я не знаю.
И баба Ната есть? Она же хорошая.
Завтра в гараж с утра идти, а мы на огоньки глядим.
Если там баба Ната, я её попрошу бабушке помочь. Она услышит и поможет.
Попроси, сказал дед. Постелить тебе тут на раскладушке? Не замёрзнешь?
Неа, не замёрзну. Тут ангелы, они меня согреют.
Дед разложил раскладушку, устроил сверху матрас для мягкости и скомандовал отбой. Мальчик стянул с бельевой верёвки постиранную панаму, напялил на голову, отдал честь и прогудел гудок ко сну.