«Пора бы и на боковую, подумала, малая-то уж давно как угомонилась».
И на печь полезла. Да только заснуть и не успела. Вой волчий под окном послышался и зверь тут же возник кровожадный. Никифоровна прекрасно помнила, что дверь на засов закрывала.
«Что-то неладное творится, подумала, а ну-ка попристальнее пригляжусь к непрошенной гостье».
Слезла с печи и к волчице. А та, увидев её, грозно зарычала и в горло вцепиться захотела. Да только старушка-то половчее оказалась. Схватила сковороду и по морде четырежды окаянную ударила. Волчица, взвизгнув громко от боли, как подкошенная и упала. А Никифоровна ей в глаза пристально и посмотрела.
Да это же Волкодлак! крикнула она, перебудив всех домочадцев.
Те вскочили и, увидев волчицу, оторопели. А ведунья, всплеснув руками, прикрикнула на них:
Чего смотрите-то, взбалмошные?! Никогда, что ли, Волкодлака не видели?!
И мужу затем внучкиному, Егору, сказала:
А ну-ка быстро топор в руки и голову извергине сруби!
Тот взял да и, не задумываясь вовсе, это и сделал. Тотчас же на месте волчицы баба соседская оказалась.
Я всегда знала это! воскликнула Меланья -Мне Агафья эта никогда по сердцу не была!
Ай, да, и стерва! вторил ей Егор.
Вот что, дорогие мои, сказала тихо Никифоровна, дождавшись пока они успокоятся, положите-ка проклятущую в мешок да сожгите, чтобы возродиться не смогла.
Так муж внучкин и сделал. Долго не хотела гореть извергиня, да Никифорна травы какой-то подбросила и пламя тотчас же чуть ли не до небес самих полыхнуло. Дым чёрный поднялся, мигом всё вокруг закрыв. Видать, окаянная хотела ускользнуть. Да только Никифоровна что-то громко крикнула и дым как ветром сдуло. И вдруг вой волчий послышался со всех сторон сразу. Это колдуны да ведьмы сестру свою оплакивать стали. А как сгорело всё, ведунья прах в коробочку собрала и на кладбище закопала, водой святой землю освятив.
Но в Волкодлака обратить может и простой человек, если глаз да язык у него дурные. Жила у нас лет сто назад Параскея. Не поверите, точь-в-точь как правительница Подземного Царства была. Такая же злобная да завистливая. Всё ей не так было. И птицы поют громко, спать мешая; и дети соседские хуже мух надоедливых; и собаки дюже громко лают, дом сотрясая. Но больше всего баба эта Авдотью Смирнову ненавидела. У той и дом полная чаша, и муж любимый да работящий, и дети здоровые да добрые. Казалось бы, зачем завидовать? Возьми сама да и построй своё счастье. Но Параскее это вовсе и не нужно было. Мол, зачем я буду с кем-то ещё крышу делить да еду? Самой тесно да голодно.
Однажды дети Авдотьи заигрались и нечаянно толкнули злобную завистницу, тут же извинившись. Но Параскея от злости пятнами пошла. Схватила рукою левой горсть песка и бросив по ветру, крикнула:
Кула! Кула! Кула! Станьте ж волками собачьи дети!
Тотчас же мальчишки шерстью волчьей обросли. Захохотала, словно безумная, злобная баба и домой спокойно пошла. А мальчики к матери своей побежали. Как увидела Авдотья волчат, так сразу же за вилы-то и схватилась.
Прочь, проклятущие! закричала Нето насквозь проткну!
Не надо этого делать, вдруг сказал кто-то.
Авдотья обернулась и странницу древнюю увидала.
Мир тебе, бабушка, сказала женщина, зачем остановить пытаешься.
Не волчата это, а дети твои околдованные злым сердцем, отсветила странница.
Как услышала то Авдотья, так и села на землю, чуть рассудка не лишившись. А странница достала из котомки своей порошок какой-то да и на волчат его и бросила, крикнув:
Как зверьми были, так и людьми станьте!
Тут же дети Авдотьи прежний облик и приняли.
Спасибо тебе, бабушка, сердечное, поблагодарила её счастливая мать, чем я тебе отплатить смогу.
Странница улыбнулась и ответила:
Накорми да напои, красавица.
Авдотья старушку как родную и приветила.
Вот что, милая, откушав, сказала странница, надо поскорей найти эту злобную извергиню, что Кулу на детей твоих наслала, да ко мне привести.
Сказано-сделано. Позвала Авдотья соседей и, всё им рассказав, попросила помочь.
Никак, это Параскея наша постаралась! воскликнул вдруг дед Андрей.
Похоже на то, вторила ему его жена Марфа, я давно почуяла, что глаз да язык у неё дурные.
Так пойдёмте к окаянной и сюда приведём! крикнул кузнец Ммкола.