Самому себе не всегда веришь. Отрезала акула.
Ну, так принято говорить. А род пернатых змеев это вам не шутка, они, (он сказал, но я и сам это знаю), существуют сугубо, гм, в виде человеков.
Людей.
Людей, простите.
Не тот ли это был, который терпеливо собрал все те рассказы о происшедшем?
Именно-с. Обрадованно сообщил леопард. Он мне, собственно, всё это кратенько и обрисовал, насчёт высовывания из окошка и прочего.
Веда засмеялась. Сзади послышался шум на аллее, и долетели голоса. Шанаэль глянул через плечо.
А вот и наши товарищи догнали нас. Хотя этот ваш Всеволод, смею заметить, ни разу не сократил дистанцию менее, чем на расстояние, которое покрыть бегом можно человеку за шестьдесят секунд.
Он мягко погудел с замкнутыми зубами это был скрытый смех.
Я не заметила.
Вы ему дороги, Веда, очень дороги. Он мрачноват и не спускает цепкого взгляда с каблучков вашей обуви, вам это известно?
Веда сделала неопределённое движение плечом.
Кроме того, настаивал леопард, хотя Веда не поддержала тему, он готов к возвращению каждую секунду.
Вы хотите сказать, к преображению.
Да, извините. Это так называется?
Да. Но
У него всё это время, объяснил Шанаэль, глаза такие
Не человека?
Леопард кивнул.
Он ошибается. Широко улыбаясь, проговорил он. Но никто не сердится, честное слово. Он думает не о себе и вообще, столько всяких историй, слухов Я бы на его месте, сухо прибавил Шанаэль, точно так же вёл бы себя, ну, почти. Хотя я немного, э
Старше?
Ну, да.
Аллея ткнулась в пустырь под коричнево-зелёным пятнистым взгорьем. Пустырёк был бы совершеннейшим близняшкой того, где поселились Веда со Всеволодом, но строений человеческого или таких, как в Ловарне не замечалось. Их и не было. Была полувыцветшая трава, пучками гнездившаяся до мелового невысокого утёса с краю, и по ней разложены, как показалось Веде, округлые винного цвета камни. Странный сладкий запах здесь стоял, как вода, и пронёсшийся порыв ветра с нагорья, хлестнув хвостом по траве, прямо-таки выбил, как пыль из ковра, волнующую воздушную струю навстречу шедшим. Где-то здесь звякнул маленький колокольчик. Веде почему-то вспомнились две строчки:
Как вихорь, свистнул острый меч
Уж голова слетела с плеч.
Приглядевшись, она убедилась, что это не камни, а зарезанные и частью освежёванные быки. Тут же кто на четырёх лапах, кто, выпрямившись и шурша в траве окольцованными хвостами, сновали хозяева. Всеволод, вставший за плечом акулы, тоже разглядывал пустырёк. Подошёл Гоби, а пастор, на которого выразительно и с неизбывной иронией глянул Шанаэль, не покинувший Веду, кашлянул, сказал:
Повечеряете с нами?
И Орс канул за взгорье, наполнив оттуда голубой зной пустыря рассеянным и тусклым сиянием.
Благодарим. Отвечал Всеволод.
Акула оправила волосы и, скручивая их жгутом за воротник, вежливо кивнула на две стороны Шанаэлю и пастору, и на другую шедшим к ним от быков леопардам.
Охотно. Молвила она.
Шанаэль, сдержанно поклонившись, покинул их, а занялся ими неизвестный леопард без портупеи, с деликатно потупленным к бедру кортиком.
Вам приготовлено, проговорил он, кланяясь Веде, вверх по реке недалеко. Тут против течения и не очень глубоко, надеюсь, госпожа не рассердится за некоторое неудобство.
Ей это сущие пустяки. Шепнул, удаляясь к центру поляны, Шанаэль.
Леопард обратился к Всеволоду:
А вам на холме, четверть часа лёту в Юго-Восточном направлении. Господин увидит с высоты очень легко.
Веда спустилась к реке за меловым утёсом. Никто не провожал её, сочтя это бестактным. Возле утёса в лиловых цветах, она оглянулась: суетящиеся в золотом сумраке леопарды двигались, как фигурки из тёплого, незастывшего металла.
Бросившись в прозрачную, довольно быструю речку с плоского белого камня, столь заметного, что она почла его за ориентир, Веда обратилась, осторожно поплыла против течения в тяжёлой пресной воде. Скоро она добралась до места чахлого лесочка у излучины. Здесь вода окрасилась розовым, и жгучий аромат стал почти нестерпимым. У самой воды покоился большой винный камень. Выставив плавник наружу и избегая отмели, впрочем, мало опасной при недурной глубине, она плавно преодолела ставшее норовистым течение и, подплыв к камню, выставила из воды острое рыло