Вспомнилась Оля Господи, как она? А ведь я предупреждал: держись от меня подальше. Тупо пытаюсь придумать слова, которыми смог бы все объяснить. Но еще не уверен, что у меня вообще хватит смелости к ней подойти после такого.
В аудитории что-то творится народ переглядывается, перешептывается и во все глаза глядит на меня. Гул возбужденных голосов становится все громче и громче.
Меня это начинает доставать.
Хотите заняться строевой подготовкой? Тогда засуньте свои языки.
Перемогли первый час, потом перерыв. Я все сижу за кафедрой. Вначале второго часа уступаю место дежурному:
И чтоб я в гальюне слышал, как у вас мухи летают.
Покурил, заглянул в зеркало и да етижь твою мать! буквально закипел от негодования. Думаю, мое подсознание в ту же секунду хлопнулось в обморок. Вот стервецы! Вот над чем они потешались битый час в аудитории. У меня на усах с обеих сторон прилипли две горошины облепихи.
Хочется весь взвод положить поперек колен у меня возникли серьезные планы на их задницы. Подсознание солидарно вернувшись из обморока, причмокивает губами и просто светится от предвкушения экзекуции. Оно подпрыгивает, как ребенок, которому пообещали мороженое.
Короче, не в шутку злой помчался в аудиторию. Ох, не фига себе там уже начальник строевого отдела Довгань. Он пыхтит, глядя на меня:
Взвод шумит на всю кафедру, а командир где-то шляется!
Виноват, товарищ майор живот прихватило.
Если еще хоть писк услышу, он скрывается за дверью.
Злости моей как не бывало. Похоже, и у подсознания отобрали мороженое. Мы вместе хмурим брови:
Что же вы, братцы, а?
Кафедральная тишина лопнула громовым хохотом. Тут как тут свирепый Довгань:
Да вы что, издеваетесь? Ну-ка, встать! Выходи строиться!
Следующие полчаса мы самоподготавливались на плацу.
День заканчивается близится роковой час, когда я озвучу принятое решение. Сегодня понедельник в 2000 в Красном Уголке заседание студсовета. Подсознание мое в печали. «Остановись, что ты делаешь!» умоляет. Что? Как будто у меня есть выбор. Мысленно посылаю его куда подальше.
День выдался долгим сплошные нервные потрясения. И, наконец, финал!
Я здороваюсь с ребятами как обычно, но за моим внешним спокойствием скрывается море чувств. Сажусь в председательское кресло, хмурюсь, собираясь с мыслями. «Почему ты это делаешь?» рыдает подсознание. «Делаю, потому что могу!»
Уважаемые коллеги, вынужден сделать заявление. В виду сложившихся обстоятельств слагаю с себя полномочия председателя студсовета. До разрешения конфликта или перевыборов мои обязанности будет исполнять замполит Подкорытов Сергей Геннадьевич.
Чувствую, как к горлу подступают слезы. Как ни странно, мне удается удержать себя в руках. А вот подсознание каким-то образом покидает Красный Уголок раньше меня.
Поднимаюсь в комнату, бросаюсь одетым на нерасправленную кровать. Вот и все! Студсовет, комендант, авторитет все это в прошлом, все потерял. Приобрел лишь симпатичную первокурсницу.
Через час заявляется Понька. Пьем чай, предаемся воспоминаниям, хихикая, как подростки. Славными были эти два года.
Наконец, Сергей заявляет:
Без тебя студсовета не будет в нынешнем его составе.
Он говорит так печально и смиренно, что у меня сжимается сердце. Хочется его обнять и утешить. А также могу адекватно заметить, что и меня прежнего уже не будет без студсовета. Но почему-то сказал совсем другое:
Знаешь, чему удивлен? Что меня так скрыто отслеживают. Даже не замечал.
Хорошо выспавшись, открываю глаза ранним серым утром и лежу, уставившись на клен за стеклом, у которого скоро набухнут почки. «Попрут тебя из этой комнаты», сварливо замечает подсознание и поджимает губы. «Может быть, но не сегодня». Тяжелое, зловещее предчувствие висит над моей головой темной грозовой тучей.
К черту! Не пойду на занятия.
Стук в дверь. В комнате я один. Придется вставать.
Натянув трико и тельник, открываю. Девушка.
Оля ангину подхватила. Просит проводить до дома, в Розу.
Скажите сейчас буду.
Оля одетая лежит на кровати, виновато улыбается и сипит:
Голос потеряла, температура тридцать девять. Проводишь?
В студенческую поликлинику не хочешь?
Дома лучше у меня любящая тетка главврач больницы.
Тогда, конечно. Едем сейчас?