Вы бы спустились в Иерусалим, мама робко сказала дочь, к Стене бы сходили, увидели, кто в городе собрался покраснев, она смешалась. Дымные, серые глаза Ханеле были спокойны:
Я вижу, милая. Иерусалим, он здесь Ханеле прижала руку к сердцу. Иногда она все-таки навещала Стену, по ночам, когда квартал спал:
Им все вокруг привычно туфли мягко ступали по камням узких улиц, хорошо в таком месте жить. Я еще с тех времен Ханеле махнула рукой вниз, толпу не люблю. Меня и при жизни у Стены осаждали, и сейчас будут она предпочитала молиться в одиночестве.
Протянув красивую руку, с длинными пальцами, Ханеле отпила крепко заваренного чая:
Хорошо, что чай никогда не остывает она тихонько рассмеялась. Торопиться, тем более, в Шабат, ей было некуда. Ханеле откинулась на спинку большого, покойного кресла:
Все для семьи, как говорится. Внучки меня поблагодарят, а Дебора в особенности. Она сейчас страдает, но это и к лучшему:
Вот, Я расплавил тебя, но не как серебро; испытал тебя в горниле страдания Ханеле задумалась:
И там же говорится:
Я знал, что ты упорен, и что в шее твоей жилы железные, и лоб твой медный отставив чашку, повертев серебряную, шахматную фигурку, она, кисло, сказала:
Это про нее, конечно. Упрямая, как осел, и мать ее такая, и бабка такая была, и прабабка Ханеле вздохнула. Правнучку, из-за которой погиб амулет, она до себя не допускала:
Незачем было наперекор мне идти. И она тоже, кажется, пойдет Ханеле, слегка, нахмурилась: «Нет, пока не вижу ничего».
До нее донеслась мелодия веселой песенки, женщина потянулась:
Но остальное я вовремя увидела. Марта ее спасла, а я думала, ни к чему такое. Но теперь понятно, что она мне пригодится Ханеле, немного, не нравилась маленькая, темноволосая девочка, с серо-синими, отцовскими глазами:
Она себе на уме недовольно думала она, едва на ноги встала, а начала в мои дела вмешиваться. С другой стороны она передвинула фигурку, сейчас рано Деборе такими вещами заниматься. Развод в силу не вступил, она женщина порядочная, соблюдающая. Она себя виноватой посчитает, перед памятью мужа покойного. Я хочу, чтобы она счастлива была Ханеле твердо намеревалась не отступать от своего плана.
Они все не такие, как надо, вздохнула женщина, а я хочу себе внучку, на меня похожую. Ее великие дела ждут. Я ей помогу, сделаю так, чтобы у нее все получалось остальное Ханеле интересовало мало:
Малышка думает, что она все может, пробормотала женщина, все, да не все. Пусть лучше, как мать ее, лечит насморк и расстройство живота Ханеле, все равно, чувствовала смутное беспокойство.
Констанца тоже пострадать должна, решила она, не след ей легкую жизнь устраивать. Рано, молода она. И Анна молода, а о Марте я вообще молчу Ханеле всегда было интересно разыгрывать шахматные партии:
Мы с ним играли, на мельнице она подперла ладонью белую щеку, он и Хану маленькую играть научил. Любил он меня, как Аарон покойный Ханеле двигала фигуры:
Все беды от любви. Но девочка новая, не такая получится. Она тоже полюбит, только я думала, кого. Но теперь понятно стало когда Ханеле все увидела, перед Шабатом, она улыбнулась:
Вот оно как. Сын матери своей. Хорошо, моей девочке именно такой муж и нужен за трапезой она пребывала в добром настроении, и даже пела, чего за ней обычно не замечали.
Девочки меня на прощанье расцеловали она взяла мягкий кусочек халы, они завтра придут. Мы Субботу проводим, опять споем. Хорошая суббота выпала, а скоро и Новый Год Ханеле не интересовало белое облако, над разрушенным городом:
Она себя винит, подытожила женщина, но такое и к лучшему. Пусть поскитается, закалится, в горниле несчастий в ушах завыл ветер, Ханеле буркнула:
Умная она, даже слишком. Догадалась, где то место находится. Но туда я ее не подпущу, и вообще никого не подпущу. Один раз туда человек заходил, а больше не надо. Те, кто живы, мертвы, те, кто мертвы живы
Она решила сказать будущей внучке, где находится ковчег завета:
Ей пригодится. У мальчика еврейская кровь, такое хорошо. Он поступит, как отец мой покойный, пойдет за моей девочкой. За ней кто угодно пойдет, но кто угодно, нам ни к чему для будущей внучки Ханеле выбирала, самое лучшее.