Голова закружилась, к горлу подкатил ком, и Катя плюхнулась на кровать, чтобы отдышаться. Значит, вот что с ней случилось, чей-то рак на себя взяла. А значит, скоро дети, тринадцатилетняя Алька и пятнадцатилетняя Даша, без матери останутся.
Я тоже в сентябре могилу от мусора освободила, призналась Катерина.
Пустые пластиковые бутылки, небось, ахнула Светлана Ивановна.
В комнате повисло молчание.
Вы знаете эту колдунью? нарушила тишину Катя.
Это ты у Маринки спроси, ответила Клара Анатольевна и зажмурилась. То же сделала и её соседка.
Катя подошла к окну, рука снова напомнила о себе болью.
Через полчаса пришла Корнеева.
К какой ведьме обращались? открыла глаза Светлана Ивановна.
Проболтались! взвизгнула Марина. А почему я, такая молодая, должна умирать?
А почему вместо тебя умереть должен кто-то другой? возмутилась Клара. Она, например?
И указала пальцем на Катерину.
Причём тут она? сощурилась девушка. Тот, кто взял на себя мою болячку, еще не знает об этом! Скорее всего, старуха какая-нибудь, они любят могилки прибирать. А старухе и так недолго осталось.
Катерина Юрьевна тоже взяла на себя чью-то болячку, прохрипела Светлана Ивановна. У неё начиналось удушье.
Перестав злиться, Маришка умчалась за медицинской помощью, а Катя заплакала. Сначала тихо, потом сильнее, а затем навзрыд.
В палату заглянула испуганная медсестра, она подбежала к Светлане, сделала ей укол, затем сделала укол Катерине. Марина снова исчезла и вернулась с врачом.
Через час в палате стало тихо, каждый думал о своём. Наконец, девчонка заговорила.
Я вам дам адрес ведьмы, обратилась она к Кате. Не медлите, завтра же езжайте к ней.
Лопушанка находилась в семидесяти километрах от города. Недалеко, только дорога оставляла желать лучшего. Размытая талым снегом, с горбатой колеёй, она царапала днище машины, грозя оторвать выхлопную трубу и заставляя порою съезжать на хлябающее полотно большого, поросшего сухостоем, поля.
«Тигуан» медленно приближался к цели, вот уже показалась крайняя избушка, за ней ряд бревенчатых домов в два окна постройки прошлого века. Людей на улице не было, зато гоготали гуси и мекали козы, привязанные к палкам, вбитым в землю. Крайняя избушка казалась старше своих подруг, она покосилась на один бок, из трубы шёл дым.
«Слава Богу, хозяйка дома», облегчённо вздохнул путник.
Когда Сергей узнал диагноз жены, думал, что попадёт в психушку, а однажды увидел во сне, как Катя, опёршись левой рукой на колено, правой собирает пустые пластиковые бутылки на заброшенной могиле. В метре над могилой повис призрак старой карги. Он наблюдал за занятием доброй души, не смогшей пройти мимо чужой беды, пусть даже эта беда покойницы.
Остановив авто, путник вышел из него и тяжело потопал к ведьминому дому. Вблизи изба оказалась ещё старее: черные брёвна разъела плесень, облезлые ставни перекособочились, покрытая толем крыша свисала клочьями. Крыльцо с разъезжающимися досками тоже покосилось и повизгивало под ногами. Сергей поднялся на него, постучал, ему не ответили. Тогда он обошел строение и обнаружил справа ещё одну дверь, позади и слева еще две. То есть, в доме имелось целых четыре выхода.
«Ничего себе», удивился мужчина и почувствовал, что на него смотрят. В окне мелькнула тень, скрипнули ржавые петли, и в проёме двери появилась старуха лет восьмидесяти в застиранном фланелевом халате и подшитых валенках. На голове старухи красовался серый шерстяной платок.
Чего тебе от меня надо? грубый голос ведьмы заставил вздрогнуть.
А можно я в дом пройду? понимая, что разговор будет долгим, поклянчил Сергей.
Заходи, минуту подумав, велела хозяйка.
Мужчина повиновался.
В избе царил полумрак, казалось, всё замерло, только русская, сто лет не беленая, печь жила своей жизнью. Она пыхтела и добросовестно грела нехитрый старухин скарб.
«Большие деньги дерёт, а живёт бедно», озадачился незваный гость.
Садись, кивком указала на лавку возле стола колдунья. Вижу, привела ко мне беда. Сказывай.
И тогда Сергей поведал ей своё горе.
В комнате повисла тишина, но вдруг где-то под обтянутым паутиной потолком коротко каркнул ворон. Мужчина вздрогнул и поднял голову птицы нигде не было.
Помочь не в силах. Дело сделано, смирись, старуха поджала губы и отвернулась.