Мы немного повздорили, с аристократической холодностью ответил Герман. Я думал, ты в курсе.
Было заметно, что за безразличием наследник рода скрывает тревогу и боль от произошедшего. Усмешка мелькнула на лице его отца.
Конечно же, я в курсе. Алекс обо всем мне доложил. Нож под ребра! Какова, а? он задумался, словно представляя себе эту картину, затем удовлетворенно щелкнул языком и продолжил: Это красиво И что же, вы не помирились с тех пор?
Герман тихо засмеялся и потер тонкими пальцами напряженный лоб вдоль бровей, затем ответил:
Нет. И по правде сказать, я пока слабо представляю себе, как бы могло выглядеть это примирение.
Ну, хочешь, я поговорю с ней. Уверен, что мне удастся донести до нее картину во всей полноте, и она поймет меня. Мне кажется, мы прекрасно поладили с твоей Кристиной.
Тебе кажется. На самом деле она тебя боится. Тебя все боятся.
Неужели? мужчина вскинул брови в жесте притворного удивления.
Сын продолжил:
Ты сам приложил к этому немало усилий. Столько народу полегло.
Дань времени, Влад пожал плечами. Иначе было просто нельзя.
Последовало неловкое молчание, затем один из голосов раздался вновь.
Это правда, что ты макал хлеб в кровь своих врагов? Герман сомкнул кончики пальцев обеих ладоней и испытующе посмотрел на отца.
Я же говорю, время было такое. Ты, кстати, попробуй. Вдруг тебе тоже понравится
Об этом я и хочу с тобой поговорить.
Владислав внимательно посмотрел на сына. Герман продолжал.
Мне удалось узнать кое-что. Они здесь. Убийцы моей матери, твоей жены. Здесь, на этом континенте.
Воцарилась тишина. Владислав обдумывал услышанное, прикидывая что-то в уме, Герман все это время ждал его ответа. Наконец, он последовал:
Что ты хочешь сделать?
Мне надоело отлавливать их по одному. Один год, одна жизнь. Так мы до скончания века будем ждать возмездия, пока последний из них и их родни сгинет в огне. Месть должна свершиться. Они должны заплатить. Все до единого.
За спиной мужчины, в огромном окне, ночные волны накатывали на песок одна за другой. Его бледное лицо исказила хищная ухмылка.
Признаю, я на нужные плечи хочу переложить правление одной из старейших династий бессмертных. Ты сын своего отца, Герман.
Эти слова, казалось, не достигли ушей собеседника. Лицо молодого мужчины оставалось холодным и бесстрастным, затем он сказал:
Тогда ответь мне, отец, почему ты не сделал этого сам? Раньше.
Мальчик мой, горько улыбнулся в ответ глава рода, кто же знал, что они помнят свою клятву? Кто мог знать, что им удастся зайти так далеко и убить ее, сильнейшую из женщин в нашей семье?! Кто знал, что эти слизняки, эти жалкие смертные могут что-то сделать нам, причинить вред?!
На мгновение по лицу Германа, словно рябь по воде, пробежала боль, но он быстро взял себя в руки и продолжил уже с полным самообладанием:
Ты мог знать. Ты должен был догадаться, когда родители Алекса погибли.
Их смерть тогда ни у кого не вызвала подозрений. Ты сам прекрасно помнишь эту историю.
Не так прекрасно, как хотелось бы. Я был ребенком.
Последовал тяжелый вздох, затем Владислав продолжил:
Случайно возникший пожар. Они не мы, Герман, в них не было той силы, что есть в тебе и во мне. Менее древняя кровь, более слабая ветвь фамильного древа. Все выглядело, как несчастный случай. Никто не усомнился тогда.
Наследник не отступал и выдвинул новое обвинение:
Стоило решить эту проблему еще раньше, искоренить зло в зачатке.
Ну, знаешь ли! не удержавшись, фыркнул от такой наглости Влад. Когда пройдешь Восхождение и станешь главой рода, тогда и будешь говорить, что верно, а что нет.
Я пройду Восхождение только вместе с Кристиной, твердо ответил сын. Не хочу, чтобы она старела, а я замер во времени. Так что пока мое принятие власти откладывается на неопределенный срок.
И что же ты намерен делать?
Я хочу покончить с ними, прямо ответил будущий глава рода. Со всеми до единого, кого смогу достать. Не хочу вступать в свои права, пока эти твари ходят по земле. И еще не хочу впутывать Кристину во все это. Чтобы не повторить твою ошибку и не подставить ее под удар. Так что, если подумать, все сложилось благоприятно. Нужно только правильно использовать подвернувшуюся возможность.
Собеседник слушал молодого вампира со всем вниманием, доступным ему. Когда же тот закончил, Владислав не удержался от замечания: