Вознесенская Юлия Николаевна - Записка Господу Богу стр 7.

Ах, флейтисточка-дурочка, что ж теперь делать, играй!
Видишь, пальцы застыли сама ничего не сыграю.
За какие грехи нас с тобою отправили в рай?

Перекресток дорог, у подножья чужого креста
И вокруг тишина, да такая, что некуда деться.
А прислушаться слышится тихое «Ради Христа»!
Чей-то тоненький голос из самого дальнего детства.

Ах, играй что-нибудь! Ради бога, скорей заглуши
Этот жалобный голос, иначе немыслимо будет
Переждать непогоду. Одни мы. Вокруг ни души.
Души здесь только мы остальные не души, а люди.

Люди мимо идут по земле, по любви, по делам
И проходят сквозь нас, будто мы только тени живые,
Будто все не для нас звезды в небе и свет по домам,
Не для нас вдоль дорог и распятия сторожевые.

Голубушки! Елены! Самарянки!
Пробежками от Мойки до Фонтанки,
От Крюкова канала до Невы
Кого спасете вы?
Мне чудится вы в городе одни.
Текут по лицам желтые огни,
Жилые подворотни дышат смрадом
Туман над Ленинградом.
Три девочки, три музы, три жены,
Всегда толпой калек окружены.

Памяти Валентина Трунова

Когда хожу, обижена,
Непонята хожу,
Одно виденье вижу я,
Одну я быль твержу.

Она не очень грустная,
Но в ней слезинки соль.
Она простая, русская,
И русская в ней боль.

Стоит, стоит часовенка
В лесу, где бурелом.
Со снятыми засовами,
Со скошенным углом,

С бурьяном необузданным,
Со сбитыми дверьми
Она еще не узнана,
Не найдена людьми.

Стоит, стоит часовенка,
С годами все темней
И людям будет совестно
Явиться перед ней.

Был в самом центре Ленинграда
Мой петербургский уголок,
Канала четкая ограда
Была каймой моих дорог.

Туда орган людского хора
От Невского не долетал,
Там у Казанского собора
Был узкий мост через канал.

Тугие крылья двух грифонов
Его держали над водой
Он в памяти остался фоном
Моих хождений за бедой.

Кому-то вовсе не приметен
В обличье сказочно-простом,
Он был единственным на свете
Он между нами был мостом

Давно в том месте не была я
И не сорвусь, не полечу.
Ты спи, печаль моя былая,
Тебя будить я не хочу.

Развеял номер телефона
И адрес времени норд-ост
А златокрылые грифоны
Все также охраняют мост.

В зелено-солнечной воде
Ныряю золотою рыбкой
И выгибаюсь грудью гибкой,
Подобно сказочной ладье.

И вот зеленый Петергоф
С волной сливается причальной,
И нет на свете берегов
Есть океан первоначальный.

Еще не выросла трава
На бледных отложеньях мела,
И ящеры об островах
Задумываются несмело.

Потом возникнут города,
Законы, войны и искусство
Ну, а пока что в мире пусто,
А я печальна и горда:

Так постигаю я с азов
И жизнь дарующие воды,
И одиночество природы,
И человека дальний зов.

Чтоб не знать, что ты любишь меня,
Не удерживать и не томиться,
Я рванула из летнего дня,
Как из леса горящего птица.

И в обугленный неба пролом,
Позади остывающий быстро,
Я пошла по спирали, крылом
Рассыпая горящие искры.

Задохнувшись в пустой синеве,
Я к Неве наклонилась напиться.
Но огонь отразился в Неве
Вот какая я, стало быть, птица?

Не зови! Не откликнуться мне,
С каждым днем забираю все выше,
Только спелые искры, как вишни,
У небес остаются на дне.

Красавица моя, экскурсовод!
Вели водителю помедленнее ехать.
Буран в пути. А главная помеха
На пушкинских дорогах гололед.

На пушкинских дорогах гололед.
Друзья мои, теперь остерегайтесь.
Веселый черт и златокудрый витязь,
Что вас за новым поворотом ждет?
На пушкинских дорогах гололед.