Керк слушая болтовню Борща, между тем уже поднялся с ложа и теперь умывался в тазу. Слуга услужливо поливал на голову и шею из ковша и, не переставая, пояснял:
Его светлость с утра на ногах, он всегда рано встает и рано поднимает ваших братьев его милость Эриха и Тура. Вас же уже познакомили с ними. Его милость Тур очень смелый и храбрый мальчик, такой уважительный, никогда от него грубого слова не услышишь, ни то, что его милость Эрих, сказал Борщ, поперхнулся и примолк.
Керк отнял от лица полотенце, взглянул в испуганное лицо слуги, и немедля вспомнил слова доброжила: «Хороший он паренек». Борщ, откровенно говоря, имел доброе и честное лицо. Чуть пониже, чем Керк, ростом, но такого, же крепкого телосложения, со светлыми, как ковыль волосами и серыми глазами. Лишь взглянув в лицо слуги, в его чистые серые глаза Керк сразу понял, что Борщ всегда озвучивает вслух все свои мысли и за эти тары-бары также часто получает. Вот и теперь чувствуя, что сболтнул лишнее и, не ведая, как поведет себя сын правителя, он даже слегка приклонил голову. Да тока Керк, выросший среди простых людей, а потому умеющий ценить честность и прямоту, обращаясь к слуге, осведомился:
Значит, мой брат Эрих груб и неуважителен?
Ну, не то, чтобы груб промямлил слуга, и отвел глаза в сторону.
Да ладно, Борщ. Я такой же, как ты, простой юноша и вырос на берегу моря. А о людях сужу по их человеческим качествам, без ложной скромности заметил Керк.
Зачем вы так о себе говорите, ваша милость! Какой же вы простой человек? Борщ посмотрел с восхищением на Керка и подал ему голубую рубаху. Я думаю, что вы наш будущий правитель. И хотя вы выросли на берегу моря, все равно по крови и достоинству, в вас сразу виден ваш отец наш правитель.
Керк надел рубаху, а когда Борщ подал ему голубой терлик, длиннополый кафтан, с перехватом и короткими рукавами, недовольно оглядел поданную одежу, подумав о том, что может не стоит в него, и вовсе облачаться. Однако бросив взгляд на восхищенное лицо слуги, решил смириться со своей участью и натянул терлик на себя. Борщ торопливо протянул руку пытаясь застегнуть застежки на кафтане. Да только Керк покачав головой и отстранив от себя слугу, изрек:
Не переживай, Борщ, я сам привык одеваться.
Да, я это вижу, ответил слуга, да поспешил вон из опочивальни.
Керк было собрался идти следом, однако также стремительно вернувшийся в помещение Борщ принес поднос еды, и, поставив его на стол, пригласил сына правителя трапезничать. И хотя Керку не терпелось поговорить с отцом, он все же задержался (ощущая внутри живота тянущее состояние и бурчливое брюзжание) да уложил допрежь того покушать. Еда была легкая и вкусная: вареные яйца, белый хлеб, который он ел дома только по праздникам, масло, сыр из творога со сметаной и, конечно, кувшин молока. Налив в чашу молока, Керк взял кусок хлеба с сыром и по-быстрому запихал все это в рот.
А Борщ, в то время застилающий ложе, поглядывая на сына правителя, с удовольствием дожевывающего еду, едва слышно засмеялся. Порывисто оглянувшись, Керк увидел еле сдерживающегося, чтоб не брызнуть сильнее, задорно зыркающего на него слугу, каковой глубоко вздохнув и тем самым подавив смех, пояснил:
Ах, ваша милость, ну и едите же вы, куда же вы так торопитесь? Нешто еду у вас отберут.
Я всегда быстро ем, озадаченно откликнулся Керк, и на миг перестал жевать, от смущения покрывшись пунцовыми пятнами. А что, тут так не принято есть?
Не-а, так не принято, глубокомысленно заявил Борщ, все еще посмеиваясь, и упер руки в бока. Правители едят медлительно потихоньку и помаленьку.
Эх, беда с этими правителями, сам переходя на смех, сказал Керк. Придется всему по-новому учиться. Но я уже позавтракал и готов идти.
И без задержу Керк направился к двери, а открыв ее, вышел в коридор и остановился, поджидая Борща. Слуга немедля выскочил следом за сыном правителя, на ходу просяще обронив:
Ваша милость, двери то должен я открывать.
А это зачем? У меня, что рук нет? раздосадованным голосом вопросил Керк.
Ну, как зачем? Так положено. Ваша милость, прошу вас, а то мне сызнова влетит от Сенича, что я лодырничаю и страдаю от безделья, дюже страдательно вздыхая да подкатывая кверху глаза, молвил слуга.
Ну, ладно остальные двери открывай сам. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности, тоже вздыхая, согласился Керк, и спрятал руки за спину, чтобы они не выполняли не положенных им нынче дел. А теперь веди меня к отцу, изрек он.