И что теперь? Разве это так важно, что у престола два наследника? осведомился Керк, и пожал плечами.
Что, ты! Конечно, это важно, ведь очень плохо, что вас двое, недовольно поморщив свое волосатое личико, откликнулся старичок. Теперь вы как бы оба имеете право на престол, имея знак первенца на руке. Но у Эриха нет магических способностей, а у тебя есть.
Но если Эрих более достоин сидеть на престоле, так тому и быть, спокойно отметил Керк и гордо тряхнул головой, отчего заколыхались, пошли малыми волнами его вьющиеся волосы. Тем более я столько времени отсутствовал и вряд ли смогу быть правителем подобным отцу.
Смотрю я на тебя, молвил доброжил и тягостно вздохнул так, будто тащил на себе мешок камней. И понимаю, какое зло совершила твоя мать, переменив вас.
Погоди, ты же сказал, что виноваты бабки-повитухи, а мать не причем, переспросил Керк.
В том-то и дело, что причем. Она свалила вину на повитух, а виновата была сама. Отец твой очень любит ее, вот ей и верил всегда Всегда Но, я, то знаю, кто виноват. Когда все это произошло, я видел, как она заплатила повитухам золотом за обман. И отцу твоему я об этом сказывалсказывал А он, ослепленный любовью, ничего не слышал и обидел меня. С тех пор я к нему не прихожу, за домом слежу плохо и матери твоей волосы ночами путаю. Однако на тебя я захотел посмотреть брат твой Эрих плохой, злой и думает только о власти. А ты, я гляжу, уважительный, доброжил смолк, а маленько погодя добавил, да ты настоящий потомок Богомудра. Ага, снова наморщив личико так, что оно покрылось тонкими бороздочками и складочками, да склонивши на бок голову, точно прислушиваясь, произнес дух, слышу я, к тебе кто-то идет А, да то слуга твой Борщ, кстати замечу, хороший он паренек Ну, ладно, я ухожу, до скорого, живо закончил свою реченьку дух и в мгновенье ока исчез с ложа.
Спасибо, только и успел проронить Керк, не сводя взора с того места где дотоль находился доброжил.
Юноша неспешно прилег на ложе и попытался обдумать все, что услышал от духа. Однако в это время в дверь неожиданно гулко постучали. Решив притвориться почивающим, Керк закрыл глаза и затаился. Впрочем, после непродолжительного стука, дверь открылась, и слуга Борщ без приглашения вошел в опочивальню. Он некоторое время топтался у двери, переступая там с ноги на ногу и чуть слышно пыхтя, словно никак не мог отдышаться от скорого подъема по ступеням лестницы, а немного погодя подал голос, принявшись неуверенно будить сына правителя:
Ваша милость, проснитесь. Ваш отец хочет с вами поговорить.
Керк глубоко вздохнул, и, открыв глаза, сделал вид, что только миг назад пробудился. Он раскинул в разные стороны руки, и лениво потянувшись, все поколь сонным голосом вопросил:
Ты что-то сказал?
Слуга дюже обрадовался столь быстрому подъёму да тотчас торопливо затараторил:
Ах, ваша милость, как хорошо, что вы проснулись, а то ваш отец, любимый наш правитель, уже раз пять о вас спрашивали: « Ну что же, Борщ, поднялся сын мой или нет», переходя с высокого голоса на более низкий, судя по всему, подражая Ярилу, стрекотал слуга. «Почивает, ваша светлость, отвечаю я. Ну пусть, пусть отдохнет, но как только проснется, приведи его ко мне». Уж вы простите, ваша милость, но его светлость очень хочет вас видеть. Потому только я и посмел вас разбудить, а так, конечно, спите, отдыхайте мне не жалко.
Керк слушая болтовню Борща, между тем уже поднялся с ложа и теперь умывался в тазу. Слуга услужливо поливал на голову и шею из ковша и, не переставая, пояснял:
Его светлость с утра на ногах, он всегда рано встает и рано поднимает ваших братьев его милость Эриха и Тура. Вас же уже познакомили с ними. Его милость Тур очень смелый и храбрый мальчик, такой уважительный, никогда от него грубого слова не услышишь, ни то, что его милость Эрих, сказал Борщ, поперхнулся и примолк.
Керк отнял от лица полотенце, взглянул в испуганное лицо слуги, и немедля вспомнил слова доброжила: «Хороший он паренек». Борщ, откровенно говоря, имел доброе и честное лицо. Чуть пониже, чем Керк, ростом, но такого, же крепкого телосложения, со светлыми, как ковыль волосами и серыми глазами. Лишь взглянув в лицо слуги, в его чистые серые глаза Керк сразу понял, что Борщ всегда озвучивает вслух все свои мысли и за эти тары-бары также часто получает. Вот и теперь чувствуя, что сболтнул лишнее и, не ведая, как поведет себя сын правителя, он даже слегка приклонил голову. Да тока Керк, выросший среди простых людей, а потому умеющий ценить честность и прямоту, обращаясь к слуге, осведомился: